Сергей Ермолинский - Синее море

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Вы человек рассудительный, и это очень хорошо. Выслушайте меня.

Л ю б а (совсем тихо) . Я слушаю.

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Вам известно, живу я в Ташкенте. Езжу теперь начальником поездов и маршрутов специального назначения. Не скрою, приходится бывать и поблизости фронта. Работа у меня серьезная. И меня ценят. В районе вокзала у меня большая комната с террасой. Тут же — садик. Не скажу — большой, но фруктовый. У нас имеется закрытый распределитель и столовая повышенного типа. Одним словом, с этой стороны вам будет не в пример легче. И расчет тут полный. Я живу хорошо.

По мере того как он говорит, Люба становится все спокойнее.

Л ю б а (даже чуть насмешливо) . У меня тоже обеспечение, хотя и не такое, как ваше, но зато у меня свой дом и сад. Первая вишня в этом году должна быть. И корова у меня, огород.

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Дом и налаженное хозяйство — великое дело. Но семья — главное. Семья всему противостоит.

Л ю б а. Помогает семья, я согласна.

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Вот. Но разве я могу в военное время просить о переводе сюда, в такое второстепенное место?

Л ю б а. И я с тем согласна, что сейчас нужно быть там, где труднее. Но если на то пошло, то наша станция тоже не второстепенное место. Мы не справимся, тогда и Ташкент не справится. Одна неразрывная цепь.

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Верно, конечно. А перебираться все-таки вам надо…

Л ю б а. Коли жить вместе…

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Я, Любовь Никитична, уже говорил насчет вашего перевода. Люди рады помочь мне.

Л ю б а (прищурилась и вскинула голову) . А что, если у нас с вами не сладится общая жизнь? Что тогда?

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Не допускаю. Я — старый друг ваш, я знаю вас давно.

Л ю б а. Друг — одно, а муж — другое. Да и я, может, стала другая?

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Семья сколотит воедино, и это уже навсегда.

Л ю б а. А коли нет? Коли не будет так?

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Любовь Никитична!..

Л ю б а. Люди, говорите, вам помочь рады? Вокруг меня тоже люди. И меня уважают саму по себе, а не ради другого человека.

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Кто же сомневается, помилуйте…

Л ю б а. Я, Андрей Николаевич, не сразу, а с большим трудом достигла такого положения. И за войну — особенно. Баба-то я баба, а разве могу теперь думать о том, чтобы свою жизнь полегче устроить? Было бы зачем.

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Как то есть зачем?

Л ю б а. Не для дома же с террасой? Нет, Андрей Николаевич. Было бы так, чтобы — достойно. А вы куда тянете? Куда меня тянете?

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Что вы хотите сказать этим, Люба?

Л ю б а (сдвинула брови) . Вашим словом отвечу: не расчет.

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. То есть как это?

Л ю б а. Не расчет. Так я сказала. Неужто непонятно?

А н д р е й Н и к о л а е в и ч. Понятно.

Он встает, молча надевает пальто, уходит, и она не провожает его. Выбегает Н а с т е н ь к а и бросается к Любе.

Н а с т е н ь к а. Люба… Люба!..

Л ю б а. Не смей жалеть меня! Уйди!

Сцена темнеет.

Слышен гудок паровоза. Далекий, он уносится еще дальше. И когда вновь возникает свет, уже совсем вечер. Горит керосиновая лампа. Л ю б а движется по комнате, убирая. На большой деревянной кровати, постеленной на ночь, спит В и т ю ш а. Люба прикручивает фитиль и подходит к мальчику.

Л ю б а. Спишь? Спи, маленький. Спи, золотенький мой. Намаялся за день, набегался. Ну, хочешь, расскажу тебе про сказку?.. (Присаживается около него и начинает тихонько напевать.)

Фитиль в лампе вздрагивает и гаснет. Еще некоторое время слышен голос Любы, потом смолкает. Поезд грохочет в темноте. Потом слышно, как отворилась дверь, и две фигуры, два силуэта выросли на пороге.

Г о л о с м у ж ч и н ы. Я скажу, есть здесь кто-нибудь? Почему дверь открыта? Чиркни-ка спичку, старик.

Л ю б а. Кто это?

Вскочила, торопливо зажигает лампу. Теперь видно, в дверях стоят В а с и л и й И в а н о в и ч и К о с т я, смущенные, и нерешительно мнутся.

«Скажу, скажу»… Как вы сюда попали? А Кудлатый?

В а с и л и й И в а н о в и ч. На этот раз отвязанный. Да мы, к счастью, с собаками дружить не разучились.

К о с т я. С женщинами потруднее.

Л ю б а. Что вам нужно?

В а с и л и й И в а н о в и ч. Я скажу… Фу, фу, прилепилось слово… (Окончательно смутился.) Вышло так. Дают нам ордер, а мы разве знаем, как ваша улица называется? Щорса, десять. Взяли, идем. Ну… Вы, может, подумаете… А вышло так… Щорса, десять. Прямо в вашу квартиру.

Л ю б а. Раз ордер, значит — располагайтесь. Теперь всех уплотняют.

У Кости падает мешок с котелком.

К о с т я. Прошу прощенья.

Л ю б а (поднимает мешок и подает ему) . Что сделаешь, раз ордер. В кухне у меня живет одна эвакуированная из Киева. А вам придется тут, за перегородкой. Идите, пока я лампу не потушила.

Они проходят, стараясь не шуметь, и по дороге Василий Иванович задерживается вблизи спящего Вити.

В а с и л и й И в а н о в и ч. Спит. Как большой. Сколько ему?

Л ю б а. А я в точности не знаю. Сирота он, лет семь, должно быть.

В а с и л и й И в а н о в и ч. Лет семь. Это хорошо, правда, правда.

Уходит за перегородку вслед за Костей. Слышно, как там с грохотом рушится стул. Визг Настеньки.

Н а с т е н ь к а (выбегает из-за перегородки, заспанная) . Кто там? Что там?

Л ю б а. Да это жильцы к нам новые по ордеру пришли, а я забыла, что ты спишь. Тащи тюфячок сюда.

Н а с т е н ь к а. Господи, очуметь.

Обе примолкли. Слушают. За перегородкой тихо.

Л ю б а. Зажгите коптилку. Там коптилка на тумбочке.

За перегородкой чиркают спичкой. Что-то говорят шепотом. Упал костыль Кости. Потом появляется В а с и л и й И в а н о в и ч, без шинели, на гимнастерке орден.

В а с и л и й И в а н о в и ч. Я скажу… извините… фамилия моя Дробатенко, зовут меня Василий Иванович, по профессии садовод, колхозный пасечник, ну и рыбак, само собой разумеется, как все у нас. Житель хутора Михайловского, что у самого синего моря. Оба мы раненые. Костя приятель мой, старик двадцати двух лет, тоже с наших мест. В одном госпитале лежали, в городе Бийске.

Л ю б а. У нас тут не мало таких людей, как вы, проживает.

Застенчиво показывается К о с т я.

Н а с т е н ь к а (про себя) . И этот с ним. (Косте.) Здравствуйте, вы меня не узнаете? Это я утром упала.

К о с т я. Ну и как?

Н а с т е н ь к а (вызывающе) . Ну и так.

Л ю б а (озабоченно) . Сенничек я вам еще один дам. Но пока что придется спать на полу, а потом козлы устроим.

Настенька приносит чайник и ставит его на стол.

Н а с т е н ь к а. Присаживайтесь, угощайтесь. И не остыл совсем.

К о с т я. Премного благодарны. Не нуждаемся.