Авенир Зак - Два цвета

В и к а. Зачем ты так говоришь?

М у х и н. А так оно и есть. Если бы ты меня ждала, это было бы противоестественно. Слава богу, не на фронт уехал, сражаться за родину. Несколько иная ситуация, я бы сказал. Ну, допустим, ты бы меня ждала. И вот я явился. Мы решили пожениться. Приходим в загс. Берут наши паспорта. Шлепают штампики. Директор этих бракосочетаний произносит речь: надеюсь, дорогой товарищ жених, в дальнейшем с вами никаких эксцессов происходить не будет, дескать, надеемся, что вы завязали и больше воровать не станете.

В и к а. Ой, Генка, Генка… Ну зачем тебе понадобился этот злополучный транзистор?

М у х и н. А ты не догадываешься?.. Да нет, дело не в транзисторе. Дело в том, что ты просто меня совсем не любила.

В и к а (обиженно) . А ты сам? На суде — ни одного взгляда в мою сторону! Я бегу сломя голову на свидание — мне говорят: «Он вас не хочет видеть». Я, как дурочка, чуть не каждый день пишу письма… Ни строчки в ответ! Может быть, если бы ты написал мне хоть строчку… я бы ждала тебя не год, а два… пять… не знаю, сколько.

М у х и н. Зачем я взял с собой Мурзикова в тот вечер? Если бы мы были вдвоем, все было бы по-другому… Нет, конечно, я тебя не разыскивал… я ведь ничего не знал, что ты замуж вышла и что на твоей даче окажусь… Но повидать тебя хотел… тебя и больше никого, потому что мне не с кем больше посоветоваться.

В и к а. О чем?

М у х и н. У меня настроение, Вика… хуже, чем на скамье подсудимых. Там была ясность: посадят — буду сидеть. А сейчас… Смешно сказать — целый год думал, не мог придумать, куда мне из колонии податься. А когда спросили, на какой город выписывать документы, назвал Лодейное поле. А почему Лодейное поле — сам не знаю. С детства название запомнилось. А в общем, если без вранья, я все-таки хотел, чтобы ты меня дождалась.

Сверху спускается Б е л ы й, за ним Л ю д а.

Б е л ы й (возбужденно) . Ну и дела! Ну и дела! Слушай, Мухин, вот Людочка говорит…

Л ю д а. Не называйте меня Людочкой.

Б е л ы й. Извините. Вот Людмила Васильевна… Слушай, она не врет?!

М у х и н. Что… не врет?

Б е л ы й. Ну, что эта вот… хозяйка, дочь ейная, твоя баба?

Л ю д а. Ничего подобного я вам не говорила. Сказала только, что они вместе учились. (Закуривает.)

Б е л ы й. А что у них была любовь, не говорила?

Л ю д а. Во всяком случае, я вам не говорила, что она его «баба».

Б е л ы й. За грубое слово, конечно, извините, только это дела не меняет. Ну, Мухин, не ожидал от тебя. Прямо тебе скажу — удивил. Ты сам парень из себя ничего, не так, чтобы уж очень видный, но ничего… А Виктория Павловна, прямо скажу, артистка, ей только в кино сниматься, королеву Шантеклера исполнять. Как же ты, Мухин, такую бабу упустил?

М у х и н. Уходи, Белый, убирайся отсюда!

Б е л ы й. Уйду. И тебе советую.

М у х и н. Иди сам. Нам с тобой, Белый, все равно не по пути.

Б е л ы й. Со мной не по пути? А с кем тебе по пути? (Показывая на Вику.) С ней, что ли?! Учти, Мухин, ты для нее теперь — тьфу, ты ей теперь, как рыбе зонтик…

В и к а. Как вы смеете… Кто вам позволил разговаривать в таком тоне… с моим другом?

Б е л ы й. Друг?.. Понял, Мухин, кто ты есть? Понял, на какую роль тебя поставили?! Другом у них будешь.

М у х и н (сдерживая себя) . Ты торопился, Белый. Иди. Не задерживайся. Не испытывай судьбу.

Б е л ы й. За меня не переживай, за себя побеспокойся. Эх, Мухин, Мухин… Жаль мне тебя. Увидел свою кралю и раскис. Она тебя продала, а ты…

Л ю д а. Перестаньте его дразнить, Жора! Хватит…

Б е л ы й. Нет, Людмила Васильевна, я его не дразню. Он еще зеленый, жизни не знает, надо ему глаза открыть.

Л ю д а. На что вы хотите ему открыть глаза?!

Б е л ы й. Я, Людмила Васильевна, такой человек… исключительно правду люблю. Всю жизнь за нее страдаю. У меня, можно сказать, чувство справедливости особенно развито. (Вике.) Вот скажи мне, красавица… только по совести. Как на суде. Перед тем, как его замели, была у вас любовь?

В и к а. Я не желаю отвечать вам. Вы наглец!..

Б е л ы й. Была!

Л ю д а. Белый, перестаньте!

Б е л ы й. Была! Да сплыла. Парню шьют срок. Везут в колонию. А ты знаешь, что такое колония?! Это не у тети в гостях. Пирогами не кормят. Работать заставляют. Норму требуют. А не сделаешь норму, пайку срезают. Что не так — в карцер!

М у х и н. Белый!

Б е л ы й. Что — Белый?! Ты сам бедствуешь, все силы производству отдаешь, а она, извини, заместо того, чтобы тебя ждать, замуж выскочила. И не то чтобы за какого-нибудь работягу… на что он ей, работяга… профессора подловила!

В и к а. Вы негодяй, Жора! (Убегает наверх.)

Б е л ы й. Правда, она всегда глаза колет.

М у х и н. Ты ее оскорбил. Она его действительно полюбила.

Б е л ы й. Ты, Мухин, идеализмом страдаешь. В повседневной жизни опыта не имеешь.

М у х и н. Кто ты такой, чтобы меня учить?

Б е л ы й. Я? Я человек простой. (Люде.) Грузчик я, или, попросту говоря, такелажник. Сестра у меня, Наташа, знатная доярка, каждый божий день затемно встает, на ферму спешит, своих холмогорок доить… К чему это я? Ах, да… Я человек простой… Что бы я сказал, если бы меня, скажем, на суде спросили?

М у х и н. Уходи, Белый. (Взорвался.) Да уйди же ты, наконец!

Б е л ы й. Граждане судьи! Посмотрите на этого юношу. Что с ним сделали?! Обокрали его, ободрали как липку. Эта на вид невинная, симпатичная, можно сказать, женщина, украла у него самое дорогое, что может быть у человека, — она похитила у него веру в людей. (Мухину.) Вот ты говоришь, она своего профессора полюбила! Лжа все это, самая что ни на есть вопиющая лжа! Как это может такое быть, чтобы молоденькая красоточка да вдруг старика полюбила?!

Л ю д а. Жора, что вы понимаете в женщинах?

Б е л ы й. Я? Это я не понимаю в бабах?! Да я… Да вы знаете, сколько у меня их было?!

Л ю д а. Сколько бы ни было, все равно ничего не понимаете.

Б е л ы й. А что в вас понимать?! Баба так от века устроена — только свою выгоду извлекать. Вы меня извините, Людмила Васильевна, насчет вас не касаюсь, но доченька ваша… Кто она была, спрашиваю я вас, и кто она теперь есть? Была материально не обеспеченная студентка, а стала профессоршей. (Мухину.) Что на меня глаза вылупил? Ты сам прикинь: что она у той, прежней, у Варвары, изо рта вытащила?! (Люде.) Квартира у них сколько комнат?

Л ю д а. Четыре.

Б е л ы й. Машина есть?

Л ю д а. «Волга».

Б е л ы й. Дачу сам видишь. И жалованье ему государство приличное выплачивает за его полезную для народа деятельность. Вот теперь и гляди сам, что получается. Иван Игнатьевич на свою медицину всю долгую жизнь положил, трудом своим героическим, горбом, можно сказать, все это добро нажил. А твоя краля… приходит на все готовенькое. Я так скажу, граждане судьи: если по совести разобраться, судить ее надо за кражу со взломом. Опутала старика, заманила в свои сети.