Авенир Зак - Два цвета

Л ю д а (все еще недоверчиво) . А где ваша машина?

Б е л ы й. Машина? Бензин кончился. Я шофера отпустил… заправиться. А мы пока со шкафом занимались, вещички складывали.

Л ю д а. Вы разве не один?

Б е л ы й. Нас двое.

В и к а. Двое? Где же второй?

Сверху спускается М у х и н.

М у х и н. Это я второй, Вика.

Л ю д а. Генка?!

В и к а. Генка? Ты?.. Что ты тут делаешь?

М у х и н. Принимаю участие в ограблении вашей дачи. Дай закурить.

Б е л ы й. Ты чего представляешься, чего мелешь? Они поверить могут. Мы только-только разобрались, а ты снова здорово.

В и к а. Я думала… ты еще… там.

М у х и н. Как видишь, я уже здесь.

Входит Р е г и н а.

В и к а. Что ты тут делаешь? Ты разыскивал меня?

М у х и н. Если я не заслуживаю твоего доверия, спроси у нее. (Показывает на Регину.) Она подтвердит: мы грабили твою дачу.

Р е г и н а. Не верьте ему! Мы с ним поспорили, вот он теперь доказывает. Дурачок…

Л ю д а. Что он доказывает?

Р е г и н а. Теорию свою доказывает… дурацкую.

М у х и н (Регине) . Ладно, иди! Иди!

Р е г и н а. Никуда я отсюда не пойду. Я — свидетель.

М у х и н. Какой ты свидетель! Что ты обо мне знаешь? Я хотел ограбить эту дачу!

Б е л ы й. Неуравновешенный какой-то, просто псих. Да не слушайте его, шкаф-то неподъемный, одному не управиться, я и прихватил его подмогнуть.

М у х и н. Ложь! Ни слова правды! Ты привел меня сюда, к мифической Антонине. Где она, твоя Антонина? Тоня-Тонечка?! Ее и на свете не существует.

В и к а. Гена, ты заблуждаешься. Жора, очевидно, имеет в виду нашу домработницу Тоню.

Б е л ы й (торжествующе) . А то кого же! Тоньку Клягину! Ее! А ты не верил!

М у х и н. Жора? Какой он Жора? Он Митя.

Б е л ы й. Ну и что, что Митя? В паспорте Митя, а все зовут Жорой!

М у х и н. Митя… Жора… Тоня… Я, кажется, сойду с ума.

Л ю д а. Слава богу, разобрались — и ладно. Как вы считаете, Жора, можно ли вынести шкаф или придется разбирать?

Б е л ы й (почесав в затылке) . Да это как сказать… Поглядеть надо, примериться.

Л ю д а. Пойдемте посмотрим.

Б е л ы й. Пойдемте. (Неуверенно покосился на Мухина.) Я сейчас.

Белый и Люда уходят наверх.

Р е г и н а. Ну что, Кукушкин, утих?

М у х и н. Слушай, ты, карета «скорой помощи», что ты ко мне привязалась?! Кто я тебе?! Кто ты мне?! Я тебя первый раз вижу!

Р е г и н а. Кукушкин, ты обнаглел!

М у х и н. Запомни раз и навсегда — я тебе не Кукушкин. (Вике.) Скажи ей, чтобы она исчезла, испарилась, аннигилировалась.

Р е г и н а. Я понимаю, тебе необходимо объясниться с гражданкой Ковалевой. (Берет свой чемодан.) Хорошо, я исчезаю. Но ненадолго. (Уходит.)

В и к а. Скажи правду, Гена… ты здесь потому, что разыскивал меня?

М у х и н. Нет, не потому.

В и к а. Ты действительно приехал с этим… Жорой?

М у х и н. Да, с Жорой. А ты? За шкафом приехала?

В и к а (скорбно) . Гена… Геночка… Неужели прошел только год?

М у х и н. Это много или мало?

В и к а. Целая вечность.

М у х и н. Вышла замуж?

В и к а. Да, Гена. (Вздохнула.)

М у х и н. За профессора?

В и к а. Да, Гена. (Снова вздохнула.)

М у х и н. А как же Мурзиков?

В и к а. Он иногда заходит. А ты, Гена… как ты провел этот год?

М у х и н. Прекрасно жил. Простой, здоровой жизнью. Колония, в сущности, мало чем отличается от обыкновенной жизни. Так же ходят на работу, в кино, на политзанятия. Кружки есть. Художественная самодеятельность: хочешь — пой, хочешь — рисуй. Трехразовое питание. Зарплату на сберкнижку переводят. Все как у людей, разве что воли нет… Нельзя за ворота выйти. Профессию новую освоил — шлифовальщик.

В и к а (сочувственно) . Но тебя окружали настоящие преступники?

М у х и н. Разные люди окружали. Как, впрочем, и всюду. А Мурзиков все никак от тебя не отстанет? Ты замуж вышла, а он все ходит. (Беззлобно.) Фальшивый он человек.

В и к а. Почему фальшивый?

Мух ин. На предварительном следствии правду говорил, а на суде такое понес… сама слышала. Будто я сказал: «Транзистор загоним». Да если б и сказал, что он мог слышать? Лежал в грязной луже, пузыри пускал.

В и к а. Он до сих пор переживает. Он испугался.

М у х и н. Пусть живет. Мне он неинтересен.

В и к а. Почему ты не отвечал на мои письма?

М у х и н. А что было отвечать? Жаловаться на несправедливость? Не было оснований. Сетовать на судьбу? Бессмысленно.

Входит Б е л ы й с сантиметром в руках.

Б е л ы й. Восемьдесят пять сантиметров… По ширине вроде проходит. (Уходит.)

В и к а. Ты не отвечал на мои письма… и я поняла, что ты меня разлюбил.

М у х и н. Правильно поняла. Только я-то думал, что ты выберешь Мурзикова.

В и к а. Мурзиков? Мы ходили на каток, танцевали… Но ведь это все… детство.

М у х и н. А твой профессор — уже не детство?

В и к а. Да, мой профессор — это не детство. Ты правильно сказал: все, что было до этого… было детство…

М у х и н. Почему ты не пришла на свидание… после приговора?

В и к а. Мне сказали, что ты свидание отменил.

М у х и н (кивнул) . Боялся, что будешь… жалеть меня.

В и к а. На суде ты не смотрел в мою сторону.

М у х и н. Видел я тебя. Боковым зрением.

В и к а. Ты не думай, пожалуйста, что я вышла замуж потому, что тебя не было рядом… или потому, что я… разочаровалась в тебе. Просто я почувствовала к этому человеку такое, чего не испытывала никогда. Высокий, в белом халате, он приходил в аудиторию и читал свои лекции. А я не могла ничего записывать. Я только смотрела на него и слушала. Смотрела и слушала. И не понимала, о чем он говорит, я просто слушала его голос.

М у х и н (насмешливо) . У него лирический тенор или драматическое сопрано?

В и к а. Как ты нехороши говоришь, Гена! (Обиженно отвернулась.)

Входит Б е л ы й.

Б е л ы й. Высота… без малого два метра. По высоте… тоже проходит. (Вике.) Шкаф, красавица, разбирать не будем, так вынесем. (Мухину, тихо.) Пора рвать когти.

М у х и н (так же тихо) . Рви сам.

Белый уходит наверх.

В и к а. Что он тебе сказал? Он торопится?

М у х и н. Да, спешит. Нет, Вика, я не искал тебя. И в мыслях не было. Я для себя решил — из прежней жизни никого видеть не хочу. И тебя не хотел видеть… и маму. Даже подумывал, если можно, имя сменить… и фамилию. А ты, выходит, теперь замужняя женщина. Жена профессора Кривошипова. Су-пру-га…

В и к а. Мне и самой не верится. Все произошло так внезапно… Он остановил меня после занятий и спросил: «Ковалева, почему вы не записываете мои лекции? У вас феноменальная память?» А я стою, не могу произнести ни единого слова. А он… все сразу понял. Я почувствовала, что он все понял, потому что он покраснел. Представляешь себе, покраснел, смутился.

М у х и н. Да нет, нет, все нормально. Какие у меня могут быть к тебе претензии? Было бы смешно. Люди живут бок о бок, сходятся-расходятся, а тут целый год… ждать какого-то уголовника.