Пётр Некрасов - Драматические произведения

ГОСТЬЯ. А потом исполнилось ему тридцать три?

ЛАВРИН (подхватывает) . И тогда он подумал: ведь каждый мне верит. Ведь они просто привыкли, что мои теории всегда верные. Так может, сказать им? Сказать, что карьера – это подлость. Что злоба – это смерть, а думать только о себе – это значит не думать совсем. Может, сказать женщине, чтобы она не предавала мужчину. А мужчине – чтобы он, если уж решил забыть, забыл бы, а не врал самому себе? Что бога нет или ему плевать на нас, но гораздо правильнее думать, что он есть и любит нас.

ГОСТЬЯ. Так этот человек и сказал?

ЛАВРИН. Нет. Его что-то насторожило. Почему все и всегда меня слушают? У меня неполное среднее образование. Я лечился в спецклинике. Но незнакомая девушка в три часа ночи ведёт со мной философскую беседу. Слишком хорошо, чтобы быть просто так. Значит, это кому-нибудь нужно?

ГОСТЬЯ. Кому это может быть нужно?

ЛАВРИН. Странный вопрос. Кому может быть нужно, чтобы кому-то верили? Кому-то, в кого-то, во что-то? Неважно во что, лишь бы верили. В конец света. В то, что «Нация сильна и здорова». В храме на коленях или в строевой колонне с повязкой на рукаве, лишь бы верили… Веровали!

ГОСТЬЯ (заинтересованно) . Зачем?

ЛАВРИН. Когда кому-то из года в год, из века в век постоянно что-то нужно, создаётся единственное впечатление… Что этот кто-то этим чем-то просто питается. Кушает. Ест. Хавает.

ГОСТЬЯ. А сам-то он верил? Этот, который жил в двухкомнатной квартире? Рассказывал кому-то?

ЛАВРИН. Верил. Не веровал слепо, а верил, проверял, подмечал детали. Вот очень кстати погас в квартире свет. Вот меня попросили накормить толпу семью хлебами и двумя рыбёшками. Я смогу? Я знаю, что смогу. Я даже в цирке с этим выступать мог бы. Только нужно это кому-то другому. А значит, не мне.

ГОСТЬЯ. Сложное положение. Значит, он молчал?

ЛАВРИН. Конечно. Какой смысл убеждать, если тебе всё равно поверят. Если поверят в любом случае. Даже в полную ерунду. Поверят. Встанут на колени, нацепят повязки на рукава…

ГОСТЬЯ. А если это не ерунда?

Ходики на кухне шуршат, хлопают дверцей, и кукушка хрипло кукует три раза.

ГОСТЬЯ (словно бы извиняясь) . Три часа ночи. Как ты спишь с этой птицей? Я каждый час вздрагиваю.

ЛАВРИН (туповато шутит) . С птицей не сплю.

ГОСТЬЯ (примирительно улыбается) . Правильно делаешь. Спокойной ночи, Теоретик.

ЛАВРИН (усевшись на стул рядом с застеленным диваном). Спокойной ночи.

ГОСТЬЯ. Мне раздеться надо.

ЛАВРИН. Устала? Целый день в одежде, да?

ГОСТЬЯ. Восемь часов в поезде. И не заснёшь.

ЛАВРИН. То Генка. То ходики. Замучили тебя?

ГОСТЬЯ. Угу. (Неловкая пауза. ГОСТЬЯ удивлена, но, кажется, не шокирована.) Ну ладно так ладно. (Сбрасывает с плеч рубашку, берётся за ремень джинсов.)

ЛАВРИН (поспешно поднимается со стула). Извини.

ГОСТЬЯ. За что?

ЛАВРИН. За то, что разбудил. Спокойной ночи.

ГОСТЬЯ (холодно). Не за что.

ЛАВРИН выходит в прихожую. Вертит в руке зажигалку, которую случайно прихватил с собой. Надо бы постучаться и вернуть, но – нет. ЛАВРИН бьёт обоими кулаками в железобетонную стену. И ещё раз. Ещё. Будто гвозди бесшумно вколачивает.

.

КАРТИНА 5. КУКУШКА

ГОЛОС ЧИТАТЕЛЯ. «На сей раз мой полуденный сон обрушился внезапно, как груда кирпичей. Как если бы ходики с кухонной стены от внезапного сотрясения слетели со своего насеста и ударили меня в голову».

Грохот обвала. ЛАВРИН стоит, недоумённо глядя на зловещую груду обломков. Вытаскивает из неё покрытый штукатурной пылью простецкий молоток. Сдувает с молотка пыль.

ГОЛОС ЧИТАТЕЛЯ. «Это снова был Город. Но ни улицы, ни квартиры, ни вокзала в этом Городе уже не было. Только стены. Высокие, изломанные, как после бомбёжки. Кирпичные стены старинных домов, в каких пожить мне за все мои двадцать блочно-панельных лет пока что не довелось».

ЛАВРИН идёт вдоль полуобрушенной стены. Помахивает молотком.

ЛАВРИН (поэтично) . Она была длинная. И очень высокая. Холодная и склизкая. От неё время от времени отваливались куски штукатурки, и оголялись красные, рыхлые кирпичи. На ней было навешено бесчисленное множество объявлений, она была расписана вдоль и поперёк разными неприличными словами. Вот такая она была… Стена…

Тут ЛАВРИН заметил торчащий из стены гвоздь и инстинктивно примерился молотком… Но остановился, увидев, что у руины стоит кто-то с рыжими волосами и довольно неплохой женской фигурой. Но это не ночная ГОСТЬЯ. Вместо человеческого лица у этого жуткого существа клюв и пара маленьких кукушечьих глазок.

КУКУШКА (с безнадёжным, извечным огорчением в голосе) . Твою мать!

ЛАВРИН (к такой встрече готов не был) . Ты чего выражаешься?

КУКУШКА (с осознанием полной своей правоты). Тут живёшь… Одна-одинешенька, без помощи, без поддержки на всём белом свете. Часы считаешь. А он? А он что делает?

ЛАВРИН (явно задет) . А что «он делает»?

КУКУШКА (саркастически горько) . А он в три часа ночи гвозди вбивает. В стенку! Твою же мать!

ЛАВРИН жмурится, но чудовищное видение никуда не исчезает.

ЛАВРИН (пытаясь воззвать к здравому смыслу) . Послушай. Ты – кукушка…

КУКУШКА (кокетливо) . Кукушка! Из часов…

ЛАВРИН. Из часов, из ходиков. Ты мой кошмар….

КУКУШКА (дрогнувшим голосом) . Я твой – кто?

ЛАВРИН. Короче говоря, ты мне снишься…

КУКУШКА (ещё не простила, но довольна комплиментом) . Да брось ты…

ЛАВРИН (не позволяя сбить себя с толку) . Понимаешь, я в вашем Городе не живу. Я здесь только… (ищет слова) гуляю, когда мне плохо.

КУКУШКА (сочувственно) . Бедный…

ЛАВРИН (отступая на шаг) . Нет, погоди. Там… откуда я пришёл. Там есть девушка…

КУКУШКА (с оттенком ревности) . Красивая?

ЛАВРИН. Очень красивая. (Почувствовав, что рискует.) Немного похожа на тебя…

КУКУШКА (потупив глазки) . Да брось ты…

ЛАВРИН (близок к отчаянию) . Да погоди ты! Я хотел бы остаться с ней. Наверное, должен был остаться. Но я встал и ушёл.

КУКУШКА (с большим интересом и даже злорадством) . А почему?

ЛАВРИН. Потому что она неправду мне сказала. А я чувствую, когда женщина неправду говорит. Мне тогда кажется, что женщина, это… (Ищет нелестное определение, косится на жуткую морду с клювом и внезапно находит его.) Женщина – это ты!

КУКУШКА (совсем растаяла от потока комплиментов) . Да брось ты уже в самом деле!

Достала откуда-то велюровую в штукатурной пыли шляпу и игриво нахлобучила на ЛАВРИНА. Похоже, эту шляпу ЛАВРИН уже на ком-то видел.

ЛАВРИН. Это чьё?

КУКУШКА (легкомысленно) . Да какая тебе разница? Приходят, оставляют. Ты ж пойми, я не против ваших гвоздей. Твоих гвоздей. Ну вбиваешь и вбивай, если нравится. Но только не тут. А там.