Пётр Некрасов - Драматические произведения

ЛАВРИН. Вы?

СКИТАЛЕЦ. Когда господин Президент объявил, что «общество не может мириться с молодежными военизированными формированиями»… Когда среди рядового состава внутренних войск распространился негласный приказ: «при захвате террористки напомнить ей место самки в здоровом обществе, наиболее доступными средствами»… Можете прочесть в энциклопедии…

ЛАВРИН. Кто вас арестовал? Госпрокуратура?

СКИТАЛЕЦ (грустно усмехаясь, перечисляет) . Группа поддержки правопорядка, народная милиция, отряды карабинеров… Мало ли их… А Город – он всегда один.

ЛАВРИН. Вы хотите сказать, что мне снится будущее? Моё будущее?

СКИТАЛЕЦ (мягко) . Вам ничего не снится. Вы, заснув, попадаете сюда. Есть разница.

ЛАВРИН (присев на письменный стол, вытаскивает листок из пишущей машинки). Вы не ответили ни на один вопрос! Вы сочиняете книгу. И сами же говорите, что в городе нет ни одного писателя…

СКИТАЛЕЦ. Чтобы быть писателем – мало сочинить книгу. Нужно, чтобы её кто-то прочёл… Иначе это не книга. Здесь можно стучать по клавишам. Здесь можно вбить в стену гвоздь и доехать на автобусе до пляжа. Но построить дом или искупаться в реке здесь вы не сможете. Здесь Город. Сюда не ходят поезда, не приходят телеграммы. Здесь нет жизни.

ЛАВРИН (медленно) . Мне снится загробный мир?

СКИТАЛЕЦ (слабо рассмеялся, обнажив беззубые дёсны). Тот, где на небеса приглашает дедушка с нимбом, а дьявол тащит в преисподнюю на вечные муки? Наивные басни древних людей. Город не нуждается ни в том, ни в другом, не карает и не награждает. Один из моих друзей, вы видели их на пляже, обрёл тут всю возможную власть. Я – знания, о которых мечтал. Но делать нам здесь нечего. Это Город. Он не меняется.

ЛАВРИН. Я видел, как тут бьют стёкла, рушатся стены, бросаются на людей с ножом.

СКИТАЛЕЦ. А результат? Мой второй приятель страстно желает умереть, но в Городе даже такой Удачи дано не каждому.

ЛАВРИН. Удачи?

СКИТАЛЕЦ. В вашем мире это дело обычное. Там может повезти любому. Конечно, и цена высока. Ты создал стихи, которые будут помнить веками, – пожалуй на дуэль. Ты выиграл состязание – и ломаешь ноги, прыгнув с пьедестала. Ты встречаешь любовь – и теряешь любовь. Ваш мир – это страшный мир, но там есть жизнь и удача. Выберешь удачу – потеряешь жизнь. И – наоборот. Все хотят Удачи. Но не каждому её желают.

ЛАВРИН (вспоминает). Добро пожаловать… Лети…

СКИТАЛЕЦ (подсказывает ). Как выглядел тот, кого вы первым встретили в Городе?

ЛАВРИН. Врач, в халате белом. Обычный доктор.

СКИТАЛЕЦ. Он всё про вас знал, как будто лечит с самого детства, верно?

ЛАВРИН. Но я не умирал! Я проснусь, или приду в себя, и из этого вашего Города вернусь туда, к себе. Я у вас в гостях. За что такая особая милость?

СКИТАЛЕЦ. Милость Города можно заслужить, отправляя сюда других людей. Люди тянутся друг к другу. Их связывает дружба, любовь, люди сознают, что вместе они сильнее. Как частицы в атомном ядре – огромная энергия связи. Но чтобы одна из частиц обрела всю эту энергию, другие должны исчезнуть. Связи нужно разорвать. Ведь людей много, а Удача на всех одна… И вот друг предаёт друга, влюблённый жертвует любовью, а потом гибнет сам. Положительное и отрицательное сгорит, и останется только один победитель. Он нейтральный. Он получит то, чего хотел, и ему нет нужды умирать, чтобы попасть в Город…

ЛАВРИН (делает шаг к старику и забыв о вежливости трясёт за плечо ). Вы сошли с ума! Я никого не предавал. Я… Я женщину боюсь поцеловать… Нет у меня нет никакой цели и никогда в жизни мне не везло.

СКИТАЛЕЦ и не думает сопротивляться. Дряхлый и бессильный, он только тихо смеётся, когда ЛАВРИН притискивает его к стеклянным дверцам книжного шкафа… И тут в прихожей слышны голоса:

– Да звонил я!

– А чего звонка не слышно?

– Хозяин! Дома али нетути?

ЛАВРИН отпускает хозяина квартиры. И вовремя.

Вошедшие – двое подростков. Один из них, огненно-рыжий, сильно смахивает на Генку. Конечно, он младше Генки и держится совсем не так. Это не закомплексованный юноша, старающийся вести себя как школьник, а просто школьник – но на Генку здорово похож. Как, впрочем, и его приятель, кудрявый красавчик в джинсовой куртке, с изукрашенной наклейками гитарой в руках, очень похож на ЧИТАТЕЛЯ, каким его видел ЛАВРИН на вокзале – видел, но, конечно, не запомнил. Красавчику в джинсе тоже не больше пятнадцати лет.

Увидев посреди комнаты ЛАВРИНА, подростки удивились, но не сильно.

РЫЖИЙ (нисколько не пугаясь грозной внешности ЛАВРИНА) . Привет. А где старикан? (Заметив СКИТАЛЬЦА, всё ещё прижавшегося спиной к книжному шкафу.) Дедушка! Ставьте кофе на плиту!

ДЖИНСОВЫЙ (жуя резинку, но с достоинством) . Мы вам, дедушка, песню принесли!

СКИТАЛЕЦ. Шутка?

ДЖИНСОВЫЙ (трагически) . Нам не верят!

РЫЖИЙ (укоризненно напоминает) . Дедушка, мы не врём. Вы ж нас отучили!

Парни в прекрасном настроении и резвятся, как будто говорят со сверстником. СКИТАЛЕЦ косится на ЛАВРИНА и разводит руками. То ли извиняется за поведение гостей. То ли за сказанное ранее.

СКИТАЛЕЦ (смущённо, ЛАВРИНУ) . Вы кофе пьёте?

ЛАВРИН. По-турецки.

СКИТАЛЕЦ скрывается в глубине квартиры.

РЫЖИЙ (небрежно) . Этот чувак изобрел песню.

ДЖИНСОВЫЙ (жуёт резинку, но считает нужным уточнить) . Не-а, это этот чувак написал стихи. Мне всё равно, что бренчать.

РЫЖИЙ (ощетинился) . Чем тебе текст нехорош?

ДЖИНСОВЫЙ. Припев. Очень быстро и жёстко.

РЫЖИЙ. Вот давай – человек скажет, надо это жёстко и быстро или ласково и удивительно.

ДЖИНСОВОГО просить два раза не надо, вдарил по струнам. РЫЖИЙ вытащил из кармана рубашки лист с текстом, держа на весу, отсчитал щелчками пальцев ритм, и оба довольно стройно запели:

СКИТАЛЕЦ вернулся с кухни, встал рядом, слушает. В глазах у его не столько гордость, сколько грусть.

ЛАВРИН. Это ваши родственники?

СКИТАЛЕЦ. У меня нет родственников. Всю жизнь предпочитал друзей.