Влад Костромин - Наследники Мишки Квакина. Том II

– Не улетит, падла, – брат начал тихо красться к птице.

Курица, склонив голову, с подозрением смотрела на него.

– Может поленом еще? – повернулся ко мне Пашка. – Как того бойлера.

– Бойлера мы после полена съели, а что ты с курицей собираешься делать?

– Давай и курицу съедим? – Пашка облизнулся.

– Мать сказала, что она нестись у нас будет.

– Яиц нам не дадут, а мяса дадут, – соблазнял брат. – Сам подумай, лучше ее зашибить.

Из дома раздался пронзительный телефонный звонок.

– Подожди, схожу послушаю, – решил я.

Зашел, поднял трубку:

– Алло.

– Влад, это я, – сказала трубка голосом матери. – Вы курицу поймали?

– Нет еще, она во дворе.

– Тут такое дело… – мать замялась, – бабка Максиманиха, склочня старая, сказала, что это ее курица. Совсем из ума выжила, коряга трухлявая!

– Откуда она узнала? – не понял я.

– Я иду и тут она навстречу. И спрашивает про курицу. Представь себе! Это оказалась ее курица!

– И что делать?

– Я сказала, что не видела, но Максиманиха проныра, каких поискать. Она сейчас по деревне шарится и курицу подзывает.

– Как подзывает?

– Квохчет так, ну, по куриному. Вы смотрите, подальше в сарай засуньте, чтобы не услышала. А лучше, возьми из аптечки бинт и клюв ей завяжите. Все, это я из батиного кабинета говорю, мне пора, – трубка запиликала короткими гудками.

Я задумчиво смотрел на желтый телефон. В себя пришел, услышав шум во дворе. Выскочил во двор. За забором кто-то громко кудахтал. Наши куры, сгрудившись перед сараем, неуверенно отвечали, подозревая подвох. По двору бегала черная курица. За ней, словно обезумевший козленок, скакал Пашка, вскидывая руки вверх и выкрикивая:

– Сочная, сочная! Сочная, сочная!

Я остановился, не зная, что делать. Петух, стоящий на корыте и смотревший на это представление, разразился оглушительным ку-ку-реку. Брат зловеще блеснул очками и ловко пнул курицу. Она отлетела к штакетнику. Подбежав, я схватил ее и зажал клюв. Отнес пленницу на веранду – ничего лучше в голову мне не пришло. Раздался звонок от калитки. Хрустя гравием дорожки, я потащился открывать. За калиткой стояла укутанная в цветной платок Максиманиха.

– Здравствуйте, Марфа Захаровна.

– Здорово, хлопчик. Старшие дома есть?

– Нет, родители на работе.

– Экая незадача, – фальшиво огорчилась бабка, стараясь заглянуть во двор. – А я ведь чаво спрашиваю-то? Курочка у меня пропала, хохлатка…

Я молчал, ожидая продолжения. Из-за спины неслось: Сочная, сочная! Сочная, сочная!

– Про что это я?

– Хохлатка у вас пропала, курица.

– А, верно, черная такая… Не видал?

– Я дома был, никуда не ходил, ничего не видал.

– Может во двор к вам забежала? – хитро блеснула юрким глазом бабка.

– Нет у нас чужих кур, только наши, но они не черные.

– Посмотреть можно? – бабка попыталась отстранить меня с прохода.

– Родители запрещают чужих пускать, когда их нет.

– Да я же рази чужая? – удивилась Максиманиха. – Да я, можно сказать, соседка ваша. Да меня же тут каждая собака знает!

– Собака может и знает, но родители сказали никого не пускать.

– Я одним глазком только взгляну и все. Или ты чего-то боишься? Что-то скрываешь?

– Ничего я не скрываю.

– Так я взгляну?

– Только недолго, – неохотно отодвинулся, пропуская настырную старуху.

Она ворвалась во двор и начала бросать по сторонам быстрые взгляды.

– А в ящике у вас чего? – указала она на железный ящик под окном кухни.

– Баллоны газовые.

– Хитро придумали, чтобы не подожгли, – прошла дальше. – А гравий для дорожки где брали?

– Не знаю, батя откуда-то привез.

– Разумно, слышно если кто-то ночью полезет. Хозяйственный он у вас, прямо как барин.

– Куры вон, – указал я, – видите, черных нет.

– Откуда ты знаешь, что черная? – насторожилась Максиманиха.

– Вы же сказали… – я начал лихорадочно вспоминать, говорила ли бабка про цвет.

– Я не говорила! – Марфа Захаровна пристально уставилась на меня.

Из-за кирпичного выступа кухни выскочил Пашка:

– Сочная, сочная! Сочная, сочная!

– Чего это он? – попятилась Максиманиха.

– Это он… физкультурой занимается.

– Клоп этакий, а туда же, – уважительно сказала Марфа Захаровна, – физкультурой занимается. Чудно.

Подскочив, он начал кружиться вокруг.

– Паша, ты курицу не видел? – ласково спросила бабка.

– Сочная, сочная! Сочная, сочная!

– Курицу, говорю, не видел, балбес?

– Сочная, сочная! Сочная, сочная!

– Совсем он у вас дурачок? – бабка с сочувствием посмотрела на меня. – И по деревне с зонтиком ходит…

Воспользовавшись моментом, Пашка вдруг вцепился зубами в палец Марфы Захаровны.

– А-а-а-а! – заорала она, тряся рукой, – А-а-а-а!

– Сочная, сочная! Сочная, сочная!

Максиманиха в ужасе попятилась.

– Держи его!!!

– Да он…

– А-а-а! – развернувшись, бабка стрелою метнулась со двора, едва не снеся калитку. – Убивают!!! Помогите!!! – с криком неслась по пыльной улице.

Шагнув вперед, я отвесил брату оплеуху. Голова его вздернулась, он замолчал и застыл как статуя. Лишь глаза как две хищные рыбки плескались в толстых аквариумах очков.

– Ты что сделал, придурок?

– А что я сделал? – Пашка привычно попытался прикинуться наивным.

– Зачем ты ее укусил?

– А зачем она меня Израилем Фендсом дразнит?

– Теперь явно дразнить не будет…

– Вот и хорошо, – брат опять начал скакать.

– … тебя в интернат заберут…

– Чего это меня заберут? – он замер с поднятой ногой.

– Нормальные люди не кусаются.

– Ты мне тоже палец откусил!

– Я случайно 2 2 См. рассказ «Еще немного икры» .

– И я случайно…

– Мать не поверит, – я покачал головой.

– Я скажу, что это чтобы бабку от курицы отвлечь.

– Попробуй, скажи.

– А куда ты курицу дел?

– На веранду, – поднимаясь на крыльцо, ответил я.

Пашка тащился следом. На веранде курицы не оказалось, зато дверь в дом была приоткрыта.

– Если она нагадит, то мамка нас прибьет, – высказал здравую мысль брат.

– Тихо, не спугни.

Мы прокрались в дом и начали искать злополучную птицу. В прихожей о ней напоминал только опрокинутый стакан и перья на столе.

– Где-то прячется, – сверкнул очками брат, – думает, что не найдем.

– Главное, не пугай ее, а то еще разобьет окно, – умерил я его пыл. – надо поласковее с ней. Попробуем на хлеб подманить, – я открыл деревянную хлебницу, спугнув спящего в ней кота, и взял хлебную корку.

– Где она может быть? – вертел головой Пашка.

– Да где угодно, – я заглянул под стол, под кресло. – Тут нет, пошли в кухню.

– Там прятаться негде.

– Могла в ванную залезть – дверь открыта.

Мы обыскали кухню, потом заглянули в ванную комнату. Ни в ванной, ни под ней курицы не было.