Кассия Сенина - Восточный экспресс

– В общем да, но тесно я там ни с кем не общаюсь. А что?

– Там есть какой-то Ставрос, алхимию изучает…

– Да-да, есть, но он нездешний, из Антиохии, а у нас временно работает над своим проектом. Тебе, наверное, Дари про него рассказывала? Он такой… колоритный!

– Колоритный? В каком смысле?

Илария рассмеялась.

– Мрачный, неразговорчивый и страшно язвительный тип, которому лучше не попадаться на язык. Но ученый очень хороший! А почему ты спрашиваешь о нем?

– Да просто… – Василий замялся. – Он Дари на Рождество такой кулон подарил… Ты, наверное, видела, с драконом?

– Уроборос! Да, конечно, чудесный!

– Ну вот, я подумал: все-таки это должен быть дорогой подарок… и это выглядит немного… странно. Хотя Дари и сказала, что там всем женщинам дарили дорогие вещи…

– Ты подумал, это особый знак внимания? Нет, вряд ли! Просто Ставрос – большой эстет, по крайней мере, так мне Эванна рассказывала, она там старшая лаборантка, я с ней больше других общаюсь, она такая веселая! В общем, Ставрос и не мог вручить другого подарка, это было бы ниже его достоинства. Не думаю, что это может что-нибудь значить, не беспокойся! Там у них если и есть какой донжуан, так это Контоглу…

– Заведующий?

– Ну да. Он ко всем красивым женщинам клеится, к Дари тоже пытался…

– К Дари?

– Она тебе не рассказывала? – удивилась Илария.

– Нет… Когда же это случилось?

– Да еще в самом начале, как она пришла туда. Но Ставрос его так отбрил, что он больше не совался… – Тут Илария умолкла, внезапно подумав, что получается как-то странно и даже неудобно: она рассказывает Василию то, о чем сама Дарья ему ничего не говорила… – Просто Ставрос не переваривает Контоглу, – быстро добавила она, – все эти его заигрывания… Ну, вот он его и обсмеял, мне Дари рассказала – так, в двух словах. Это я сама у нее спросила, не приставал ли Контоглу к ней, а так, может, она и мне бы не сказала, не придала значения, да и всё… Да это в самом деле ерунда, не стоит переживаний!

– Ну да, конечно, – согласился Василий. – Тем более она уже оттуда ушла… Мне не по душа была эта ее работа, честно говоря.

– Почему? Ты что, хочешь, чтоб она постоянно дома сидела? – Илария слегка возмутилась.

– Нет. – Феотоки улыбнулся. – Я вижу, что ей хочется куда-то себя приложить, но ведь химия – совсем не ее область. Ей бы что-нибудь связанное с литературой, языками… Хотя я не понимаю, откуда у Дари эта скука взялась, ведь она не бездельничает, всё время дома чем-то занята, работа, дети, ученики…

– Думаю, это обычная потребность сменить обстановку. Видишь, она поработала немного в лаборатории, развеялась… Всё будет хорошо, не волнуйся!

– Я и не волнуюсь. Просто пытаюсь понять.

– А что, разве Дари до сих пор жалуется на скуку? Мне она ничего не говорила с тех пор, как ушла из лаборатории.

– Нет, не жалуется. Но мне кажется, она не совсем довольна жизнью. Правда, отчасти я сам виноват: ей путешествовать хочется, а у меня всё какие-нибудь соревнования… Мы вот с ней в Иерусалим собирались поехать, но пришлось отложить, потому что меня в Эфес пригласили.

– Ну, это ничего! Вы же всё равно поедете в Иерусалим?

– Поедем, да, только теперь уже во второй половине мая.

– Ну вот, зд орово, а сейчас Дари в Дамаске, там тоже должно быть интересно, она развлечется… Вам с ней надо время от времени путешествовать, наверное, вот и всё. Знаешь, дома и правда скучно безвыездно сидеть!

«Кажется, Василь приревновал Дари к Ставросу из-за того кулона, надо же! – подумала Илария. – Все-таки он очень ее любит! Беспокоится за нее… Да видел бы он Ставроса, так и беспокоиться не стал бы! Из того соблазнитель как из какого-нибудь… декарха Лида!»

Декарх Лид был героем детективного сериала, который они с Григорием любили смотреть: сюжеты там лихо закручивались, а герой красиво распутывал преступление за преступлением, но при этом мрачностью, прямолинейностью и язвительностью отпугивал всех женщин, какие только попадались на пути. Илария уже перестала надеяться, что в одной из следующих серий он найдет свою «половинку».

«Вот был бы еще Ставрос как… Черный Принц, например… Господи, о чем я думаю вообще?! – спохватилась она и даже покраснела. – Дари любит Василя, ее никогда никто не соблазнит!»

Между тем автомобиль Панайотиса уже въезжал на мост через Золотой Рог. Елизавета с интересом рассматривала на экране камеры то, что муж наснимал в монастырской крипте. Сама она там не была ни разу в жизни и вообще сегодня впервые попала в монастырь Источника.

– Какая голубая вода! – воскликнула Лизи. – И… а что там такое рыжее? Неужели рыбы?

– Рыбы, – подтвердил Пан. – И довольно упитанные.

– Рыбы?! – завопили с заднего сиденья дочери. – А нам, а нам, мы тоже хотим посмотреть!

– Да дома посмотрите на большом экране, – сказал отец семейства, – тут ведь не разобрать ничего!

– Да, правда, – согласилась Лизи и выключила камеру. – А хорошо сегодня служили! Храм очень красивый, мне понравился. Такой необычный, круглый…

– Его при Льве Ужасном построили, – принялся объяснять Пан, – когда старый храм обветшал совсем. Денег в казне было предостаточно, архитектор мог себе позволить всё, что угодно. Вот он и построил такую ротонду, по виду как бы чашу Живоносного Источника. В древности такая архитектура была у мартириев. В общем получилось очень удачно, это теперь одна из наших главных достопримечательностей, хотя и уступает многим другим по древности.

– Ну, не всегда же самое древнее должно затмевать всё прочее! Да, чудесный храм, столько света, пространства… И проповедь хорошая была, простая такая, ничего заумного. Не то, что наш Григорий – как завернет экзегезу, так остановиться не может…

– Отец Григорий – замечательный проповедник! – обиделся за него Пан. – И отец Никодим тоже, просто у них разный стиль.

– Ну да, но мне стиль Никодима больше по душе. Григорий каждый раз как начнет говорить, так и говорит, и говорит… Я часто прямо нюхом чую: ну, вот сейчас надо уже и точку поставить! А он давай следующий виток словоплетений, пока не утомит всех! Все-таки в проповеди самое главное – вовремя сказать «аминь»! Что толку говорить полчаса, а потом у слушателей в голове один туман остается? Сегодня вон проповедь была всего-ничего, зато как всех впечатлила!

Отец Никодим, священник и духовник монастыря Источника, действительно не стал пускаться ни в какие душевно-духовно-телесные истолкования праздника, которые так любил галатский отец Григорий, а лишь сказал кратко о том, что люди приходят к Богоматери как к Живоносному Источнику – кто за исцелением болезней, кто за помощью в жизненных трудностях, а кто и только за водой – и всё это хорошо и правильно, но надо помнить главное: та Жизнь, источником которой стала Дева Мария, это сам Христос-Бог, и именно о встрече с Ним нужно просить Богородицу прежде всего.