Алина Наумова - Мёд и Лимон

– Что… что?

Простыни с бледно-розовым рисунком исчезли. Пятна, тени, люди, яркий свет.

– Выключите свет!

– Ханна!

– Что?

Я делаю над собой усилие и сосредотачиваюсь на одном из пятен.

– Айк? Откуда ты?

– Ты в порядке?

– Все хорошо. Где я?

Комната не кажется мне знакомой. Бездушные и блеклые стены. Железная подставка для капельницы.

– Господи, ты в порядке.

– Айк, что происходит?

– Ничего. Ты в больнице. Все будет хорошо.

– Все будет хорошо, – я повторяю эти слова. Они во мне. Всегда со мной. Они спрятаны под кожей и бегут по венам.

– Почему я здесь?

– Ты не приходила в себя.

Боль в правой руке становится заметней, и я выдыхаю.

– Как ты здесь оказался?

– Мне позвонил парень. Дастин. Сказал, что везет тебя в больницу.

– Дастин?

Я сглатываю скопившуюся слюну во рту.

– Да.

– Он здесь?

– Вышел куда-то. Он твой студент?

– Да… студент… Дастин. Давно я здесь?

– Четыре дня.

– Четыре дня?

– Да, Ханна. Но теперь все хорошо.

– Мама? – я практически подскакиваю, но руки Айка удерживают меня.

– Хорошо. Она дома. С ней осталась тетя Мэй.

– Тетя Мэй?

Ничего в моей голове не откликается на это имя. Просто пустота.

– Мамина кузина.

– У мамы нет кузин.

– У мамы есть кузины.

– Я о них ничего не знаю.

– Ты просто забыла.

Айк качает головой. На его лице я вижу беспокойство и раздражение одновременно. Он злится? На меня? Почему?

– Не нужно было оставлять маму одну. Вдруг кто-нибудь придет.

– Кто придёт?

– Ты сам знаешь кто!

Не могу поверить, что Айк упрямо не понимает меня!

– Ханна, прекрати это. Это уже пугает.

– Что пугает? О чем ты?

– Ханна, отца нет! Он больше никогда не придет. Никогда, слышишь.

Его пальцы больно впиваются в мои плечи. Почему он так говорит?

– Что ты говоришь?

– Ханна! Хватит! Я позову врача.

Он поворачивает голову, но я не могу ему позволить уйти от ответа. О чем он говорит?

– Что значат твои слова?

– Он не придет никогда. Никогда. Его нет. Ну, почему ты не посещала психотерапевта?! Я же говорил, что так лучше. Почему ты никогда не слушаешься меня?

Голова начинает раскалываться. На кусочки, на атомы. Айк сошел с ума. Он говорит такие странные вещи. Что с ним?

– Айк. Что ты говоришь?

– Ханна, я так больше не могу! Я должен что-то сделать. Ты не можешь справиться с этим сама.

– С чем?

– Ханна, отец не вернется. Потому что ты убила его.

– Что?

Айк определённо сходит с ума! Кто кого убил?

– Ты сейчас говоришь странные вещи.

– Тебе помогут. Я обещаю. Все будет хорошо.

Ханна исчезла. Я теперь одна в этой белой пустоте.

– Ханна, где ты? Ханна?

Мой голос растворяется в пустоте. Куда она ушла?

– Где ты?

– Я здесь.

Теперь я вижу ее. Она лежит на белом полу. На ней красное кружевное белье.

– Куда ты пропала?

– Я всегда здесь.

– Что случилось со мной? Где мы?

– Нигде.

– Так странно.

– Это все ты.

– Почему ты лежишь?

– Я всегда лежала.

– Почему?

– Так было нужно. Ты сама этого хотела.

– Я не хотела ничего.

– Айк сказал, что ты убила его. Это правда?

– Нет.

– Тогда почему Айк так сказал?

– Не знаю. Мне это все снится. И ты, и Айк, и эти простыни.

– Ты убила его?

– Я никого не убивала.

Белая пустота наполняется цветом медленно. Начиная снизу прямо под моими ногами. Пространство приобретает розоватый оттенок, затем темнеет и становится алым.

– Это ты сделала?

Ханна молчит и растягивается на полу. Ее руки царапают пол, оставляя следы. Я вижу исполосованные бедра и руки. Шрам на груди, не прикрытый кружевным бюстгальтером. Кривая линия портит все. Ее здесь не должно быть.

– Что это?

– Не знаю. Ты скажи.

– Я не знаю.

– Ты убила его?

– Я никого не убивала. Ты же знаешь.

– Не знаю. Ты виновата во всем. Сама виновата.

– Я не виновата.

– Виновата.

Ханна поворачивает голову набок. Волосы разметались по полу. И я вижу темно- фиолетовые следы пальцев на шее, предплечьях, груди и животе.

– Что это?

– Не знаю. Мне не больно. Это наказание.

– Какое наказание?

– Твое наказание. Папа не любит, когда его не слушаются.

– Я слушаюсь его. Почему ты так говоришь?

– Но он умер.

– Не умер.

– Умер. Ты его убила. Ты виновата.

– Перестань. Почему ты продолжаешь так говорить?

– Потому что ты виновата.

Ханна куда-то исчезает, не оставляя ни следа. Я снова одна. Я не хочу быть одна.

Мои руки трогают, мое тело переворачивают, мои ноги неприятно зудят. Что-то происходит со мной.

Глаза открыты. Незнакомая женщина в чем-то голубом.

– Где я?

– Ханна, все хорошо. Ты в больнице. Я – доктор Бойл.

– Доктор Бойл.

– Да, доктор. Как ты себя чувствуешь?

– Никак. Что это за больница?

– Обычная больница.

– Где Айк?

– Кто?

– Мой брат, где он?

Женщина делает добрые глаза и улыбается. Она врет. Она точно врет! Вот откуда Дастин узнал, что я вру. Это же так очевидно! Дастин.

– А где Дастин?

– Здесь нет Дастина. Здесь только мы.

– Почему?

– Тебе нужно немного полечиться. Ты совсем слаба.

– Я хочу уйти отсюда. Это возможно?

– Конечно, как только тебе станет лучше.

– Мне уже лучше.

– Ханна, – она снова фальшиво улыбается. Неужели, я выглядела именно так, когда врала?

Где Айк? Где Дастин? Что происходит?

– Можно мне поговорить с братом?

– Сейчас к тебе нельзя. Тебе нужно отдыхать и поправляться.

– Я чем-то болею?

– Немного.

– Чем?

– У тебя стресс.

– Это не болезнь, доктор Бойл.

– В твоем случае – болезнь.

– А что не так с моим случаем?

Она улыбается. Зачем? Ей это совершенно не идет.

– Не улыбайтесь.

– Почему, Ханна?

– Не нужно делать то, чего вы не хотите.

– Хорошо, Ханна. Не буду.

– Где мой брат?

– Он скоро будет.

– А Дастин?

– Не знаю. Здесь его нет.

– Вы врете.

– Не вру, Ханна. Отдыхай. Я зайду попозже.

Я не буду ее останавливать. Она врет. Рядом никого нет. Странная комната пуста. Только я и какой-то аппарат, похожий на узи. Я действительно болею? Тогда почему я ничего не чувствую?

Мои руки обнажены. Ленточки шрамов кажутся слишком яркими. Куда пропала Ханна?

Если я здесь, то где все люди? Где приставучий Дастин и где Айк? Мне нужны объяснения. Сейчас. Прямо сейчас. В голове звенит крик. Только чей он? Кто-то пронзительно кричит, что ненавидит меня… или это мой крик? Это мой голос?

Я пытаюсь встать. Руку обвил какой-то провод и сгиб локтя заклеен пластырем. Толстая игла в моей руке шевелится, доставляя неудобства. Вынуть ее не составляет никакого труда. Ноги проваливаются в пустоту. Голые ступни касаются холодного пола и неприятные ощущения пробегают по телу. На мне ужасающе огромный халат, без пуговиц. А нет, он завязывается сзади, но мне не дотянутся до него. Порезы на руказ покрыты неприятным жирным блеском. Это крем?