Дмитрий Дарин - Поспели травы

Что же делать, кто-нибудь подскажет,
Чтоб куда-то сердце преклонить?
В стороне невыпесненной нашей
Я хотел бы тополем застыть,

Чтоб смотреть окрест, не узнавая
Этих мест, не кладбищ, не людей,
Сердцем потихоньку остывая
На ветру от зябнущих полей.

Суждено ли песне стать последней,
Упорхнув нечаянной строкой,
Скромную отслужит мне обедню
Над отцветшей русой головой.

Даровал ты петь, спасибо, Боже
Только я сорвался налету,
Для другого пусть, уже моложе
Нарядятся яблони в фату.

Застыла девушка-береза
В простой российской красоте.
Омыв рубцы на бересте,
Дождем текут девичьи слезы.

С тобой мне так не одиноко
Стоять под небом голубым,
Я жив дыханием твоим
И пьян твоим согретым соком.

Я обернусь на колокольню,
Чтоб покреститься напослед.
В зеленый завернувшись плед,
Ты машешь мне рукою тонкой.

Вернусь ли я иль на чужбине
Рубцы на сердце залечу.
Я с журавлями прилечу,
Когда я не в России сгину.

О чем, гармоника, грустится
Тебе в российской стороне?
И почему тебе не спится,
И отчего так грустно мне?

Деревня русская застыла
В поклоне вечном над рекой,
И лишь гармошка не забыла
Те звуки удали былой.

Звенит русальная неделя
В безлюдной ныне тишине.
Как реки – жизни обмелели,
Лишь ил надежд лежит на дне.

Гармонь, зачем ты разбудила
Надежды старые мои?…
Как я любил, как ты любила,
Поют поэты-соловьи.

Гощу в покинутой деревне
Последнюю сегодня ночь…
Играй, гармонь, о славе бренной,
Раз не играть тебе невмочь.

Понуры избы – все как встарь,
Что ни посей – нужда восходит.
И снова старый пономарь
Зарей к заутрене трезвонит.

Коряжит слух вороний грай,
Не слышно песни журавлиной.
Ужель потух лампадный рай
Над среднерусскою равниной?

Идольских требищ древний дух
Смешался с западной отравой.
Ужель огонь в душе потух
Моей отчизны величавой?

Чем новый всенародный царь
В судьбе России обернется?
Звонит усталый пономарь,
И звон мне в сердце отдается.

Льется сверху благодать
Без конца, без края…
С плахи – много что видать,
Да не видно рая.

Я по жизни проскакал,
Но устали кони,
Долго колокол молчал,
Да вдруг затрезвонил.

А у нас —
Каждый Спас – да на крови,
Легче каяться, легче каяться,
Сколько ангелов на Русь не зови,
Не спускаются, не спускаются.

Вот страдальный наш народ
Прет на лобно место,
Ведь не каждый день везет,
Чтоб на плахе – тесно.

А на людях помереть —
Чем не развлеченье.
Я святой уже на треть —
Можно ждать прощенья.

А у нас —
Каждый Спас – да на крови…

Я гляжу поверх икон
Купол в небе тонет,
А в России испокон
Глубже всех хоронят.

А цена на жизнь сейчас —
Без рубля – копейка,
Будут строить новый Спас
Люди с телогрейках.

А у нас —
Каждый Спас – да на крови…

А я слышу по лаю,
Что всё дальше от рая,
Но на рай через то не ропщу.
Лишь себя попрекаю,
На Него уповаю
И свой крест не бросаю, тащу.

Я не то чтоб не знаю,
Что зазря пропадаю,
Только знать бы у края, за что.
Что найду – то теряю,
Что краду – возвращаю,
И все, чем награждают, – не то.

Эх, дорога кривая,
Ближе лается стая,
Чтоб, кадык разрывая, изгрызть.
Но я снова петляю,
От судьбы убегая,
На свободу меняя корысть.

Всех ждет почва сырая,
И меня зарывая,
Кто на гроб мне, рыдая, падет?
По грехам разбирая,
Бог обычно карает,
Раз к кресту пригвождает народ.

А я слышу по лаю,
Что всё дальше от рая,
Но на рай через то не ропщу.
Но я вижу по хаю,
Что не зря помираю,
И того, кого надо, прощу.

На красных полатях заката
Устало пристроилась Русь.
И в душах, прозрачных когда-то,
Бессилья наилилась сгусь.

Не всходит дерзаньем пшеница,
Опасно полоть сорняки.
Печально прощаются птицы,
По небу – мои земляки.

Разбита надежды дорога,
Одна – на авось – колея.
Ведет то ль в овраг, то ли к Богу,
Теряя в бурьяне края.

Когда ж ты своими крылами
Гиен отгоняя, взмахнешь?
Иль, грустно звеня кандалами,
С рассветом опять побредешь?

Мы все, крестясь, живем безбожно,
И хлебом мой стакан накрыт,
В России помереть несложно, —
Как будто сердце не болит.

Спесивый барин едет важно,
С дороги чернь пихая в грязь.
В России помереть – не страшно,
Страшней в обочину попасть.

Опять нарезаны наделы
Кому аршин, кому верста.
В России помереть – полдела,
Коль над тобой не врыть креста.

Берез косыночки простые,
Я был средь вас – недолгий гость,
Ведь землю поровну в России
Копают только на погост.

Душа, что склеишь, – без осколка,
Осталось что-то в яме дней.
В России помереть – недолго,
Но без нее – еще скорей.

Журавлиный всхлип гармони
Где-то слышен вдалеке…
Расцвела душа от боли,
Как кувшинка на реке.

Закручинилось, запелось
Да замаялось с тоски.
То ль любовь куда-то делась,
То ль туман покрыл виски.

Сарафаны зеленеют
На березовых телах,
А гармошка все острее
Режет прошлое в сердцах.

Эх, напомнила, родная,
Что хотелось так забыть…
Юность русая, шальная
На ветру смогла остыть.

Вдруг гармоника затихла,
Верно, плачет гармонист.
И ветла со мной поникла,
Уронив слезою лист.

И когда от той гармони
Не осталось даже слез,
Я траву рукою тронул
Под коленками берез.

И росу слизав с ладони
Пересохшим языком,
Лишь тогда про счастье понял,
Что со счастьем незнаком.

Клён лимонный, клён нарядный,
Что кручинишься, мой друг?
Что молчишь так безотрадно,
Желтых не качая рук?

Отшумела и пропала
Зелень наших звонких лет…
Если б только юность знала,
Что в любви заветов нет.

Был таким же беспечальным,
Как и я, зеленый клён,
Словно светом лунным, дальним,
В нашу тайну посвящен.