Дмитрий Дарин - Поспели травы

Ведь сгинуть ранее других
Мне уготовано кукушкой,
От прядей черных дорогих
Остался волос на подушке.

Я где-то юность обронил
На русских бешеных ухабах,
И все, чем в жизни дорожил,
Из рук твоих упало слабых.

Так одиноко плачет выпь,
Как будто вылюбив кого-то,
Но чувств обманчивая зыбь
Не тронет черное болото.

И в сердце милом – та же топь,
Под ласк зеленою травою,
Ведь после жара злая знобь
Меня накроет с головою.

Затянет пепельная муть
Все то, что было с нами прежде,
Но я готов в тебе тонуть,
Без сил, без воли, без надежды.

Ушло сиреневое лето,
Бегут обманчивые дни,
И соловьи печалят где-то
Среди безмолвия одни.

Луна свисает одиноко,
На небе звезд стальная сыпь,
Качает острую осоку
И камыши речная зыбь.

В лесу, уже оцепенелом,
Звончее слышится желна,
И в доме стылом, опустелом
Густая стынет тишина,

Где так нелепо просыпаться
На двух подушках одному,
А листья будут осыпаться
На мха лесную бахрому.

И что со всеми нами будет
В тумане завтрашнего дня,
Но если сердце не забудет,
Ты вспомнишь нежного меня.

Отмечталось, отлетело, отошло куда-то в синь,
Что в глазах твоих искал оленьих,
Что-то я не так у Бога попросил,
Непривычно стоя на коленях.

Рожь не всходит с нераспаханных полей,
Лишь грачи гуляют в черных фраках,
Сносит вдаль моих последних журавлей,
Но уже не хочется заплакать.

Я – у поля с непокрытой головой,
Ничего исправить уж не в силах,
А ведь был и я в дрезину молодой,
Да остыла кровь в истертых жилах.

Уж не бегать мне по утренней росе,
Все должно когда-то измениться,
Трудно спится в среднерусской полосе,
Потому здесь так нетрудно спиться.

На беду закычет старая сова,
Только я понять то не умею,
Облетают тихо жухлые слова,
Оттого и жизнь мне холоднее.

Лет прошедших зыбь забыться не дает,
Потому горчит сырая осень,
Только кто для сердца русского поет,
То с того Всевышний раньше спросит.

Ох ты, доля, моя доля,
Загорится, где не ждешь,
С незасеянного поля
Не взойдет надежды рожь.

Будет ясень осыпаться
Позолоченной золой,
Да под ветрами качаться
Над могилою простой.

Новый месяц светит ясно
На озябшие поля.
Неужели так напрасно
Облетела жизнь моя?

Неужели так ненужно
Песня вылетела в ночь,
Журавли кричат натужно
Да не могут мне помочь.

С вожаком уносит стаю,
Росы плачут по заре,
Не меня ли отпевают
В белой церкви на горе?

Кто-то раньше, кто-то позже,
Все помчимся налегке,
Только мне уже, похоже,
Не поить коня в реке.

Ох ты, доля, злая доля,
Нелюбовь твоя – не ложь,
Да на все есть Божья воля,
Что сгорело, не зажжешь.

Грустный день, осенний день,
Тихо в прошлое слетая,
Отзовет былую звень
Вдрызг сиреневого мая.

Где поемные луга,
Что нас прятали когда-то?
А на сердце стужь и мга,
Месяц скрылся виновато.

Скрылось все куда-то вдаль
Вдоль изъезженной дороги,
Лишь тревожная печаль
Встретит ночью на пороге.

Темный дом, холодный дом,
Над трубой дымок не вьется,
Что оставишь на потом,
Больше в жизни не вернется.

Счастье ходит за рекой,
Только к нам не ищет брода,
Дьяк поет за упокой,
Средь крещеного народа.

Вот и я надсадно спел
Жизнь, как песню без припева,
Да под осень облетел
Словно лиственное древо.

И такою же порой
В день осенний, скользкий, сизый
Незаконченной строкой
Жизни кончатся капризы.

Стихла иволга до срока,
Пожелтел травы ковер,
Юность вылилась без прока
В затухающий костер.

Челн плывет в волне зеленой
По извилистой реке,
Был когда-то я влюбленный
С сердцем юным налегке.

Годы плещут за кормою,
Левый берег далеко,
Нелегко не быть с тобою,
И с тобою нелегко.

Я на весла налегаю,
В прошлом нечего искать,
Думал я – навстречу маю
Лодку утлую погнать,

Но хандрит сырая осень
Серым мхом накрылись пни,
А Всевышний строго спросит
За веселенькие дни.

Обречен теперь грести я,
Грустно глядя в небеса,
И течет во мне Россия,
Песней вылив голоса.

Правый берег как в тумане,
На песок бежит волна,
Что там ждет – могильный камень
Да народная молва.

Березы белые,
Что ветер гнет,
Меня, несмелую,
Миленок ждет.

Калитка заперта,
Да плох замок,
Я перво-наперво
Возьму платок

Платочек смотрится,
Горит узор,
Пойду с околицы,
Потупя взор.

Милый волнуется,
Меня все нет,
А что не сбудется —
Не мой ответ.

Платок заметится
Издалека,
Никто не встретится
Мне до леска.

Приду красивая,
Сниму платок,
А ночка синяя,
Да мил дружок.

Березы белые,
И ветер стих,
Любовь неспелая
Нам на двоих.

Любовь неспелая
Горчит едва,
А я, несмелая,
Тобой жива.

Ходили люди по селу,
Старух выспрашивая верно:
– Иконы есть еще в углу?
Дадим немаленькую цену.

– Да что вы, милые мои,
Да, почитай, уж не осталось,
Отдали в храм давно свои,
Себе оставив саму малость.

Такое наше житие,
Вы церковь видели в Отрадном?
Всем миром рушили ее,
Всем миром ставили обратно.

Осталось для себя одна —
Молить за внуков каждый вечер,
Чтоб, не дай Бог, опять война
Да чтобы помирать полегче.

– Не хочешь тысячу рублей?
Ты нас, бабуля, удивила.
И тут непрошеных гостей
Старушка вдруг перекрестила.

Икону русский может сжечь,
Бунт – от языческой породы,
Но для продажи приберечь —
Черта не русского народа.

Электричка меня привезет
В гости к старому верному другу,
Где дорога вдоль речки идет
По поемному спелому лугу.

Я в высокой – по пояс – траве
Отдохну от ненужного шума,
Пусть за душу возьмет соловей,
Чтоб не думалась горькая дума.

Чтоб не помнить печаль и тоску
В сердце стылой лежащей золою,
Ходит ласточка здесь по песку
И не хочет летать над рекою.