Дмитрий Дарин - Поспели травы

Я ли хрупкие запястья
Сердцем теплым согревал
И, зайдясь от рысьей страсти,
Ветки рук пережимал!

Что-то в жизни расплескалось
По ухабам русых дней.
Как бы сердце ни старалось,
На душе всё холодней.

Клён лимонный, грустный клоун,
Не снимай перчаток желть,
Не грусти, что под луною
Всем придется умереть.

Всё равно ведь, рано ль, поздно ль,
Но слетит последний лист,
Как и я, по жизни вдоволь
Покружившись, ляжет вниз.

В России беды потому,
Что всяк свободу понимает
По разуменью своему,
А разуменья – не хватает.

У нас – кто главный, тот и прав,
А кто не прав, в суде докажут,
И часто можно, не украв,
За воровство попасть под стражу.

А власть не то чтобы глупа,
Но по-особому бездарна,
Пытаясь в нас вдавить раба,
Что я выдавливал исправно.

И остается только пить,
Еще, наверное, молиться…
Какой тебе, Россия, быть,
Когда ты сможешь измениться?

Мне не дано тебя понять,
А измеряют пусть другие…
Пойду-ка я с тоски плясать,
Как было в годы молодые.

Пусть сердце рвется журавлем,
Белеют перья в пряди русой,
А дни журчат, журчат ручьем,
Вот только обмелело русло.

Тройка мчится, снег разметан,
Да не слушает вожжей,
А за каждым поворотом
Лики каменных вождей.

Наша русская забава,
Так с Крещенья повелось,
Больше крови – больше славы,
Уж прости меня, Христос.

Эта слава не истлела,
Кровяной не высох след,
Пьедесталим катов смело,
А снести – отваги нет.

Коренник храпит и косит,
То не снег пылит, а тлен,
Чую, Русь опять заносит
В чей-то новый монумент.

Смотрят идолы незряче,
Как буравят, – без очей,
Мы по жертвам плачем, плачем
Под надзором палачей.

Ранний снег убрал поля
В саван чистый, саван белый
Швом проходит колея
Мне по жизни неумелой.

Словно кто-нибудь другой
На санях моих веселых
С бубенцами под дугой
В деревнях гулял и селах.

Словно кто-нибудь – не я —
Расплескал любовь и удаль,
В лес уходит колея
Но не полследа оттуда.

А с тех пор ущербных лун
Столько в небе поменялось,
А с тех пор немало струн
В сердце звонком оборвалось.

Мне бы броситься в побег
От петли своей – на волю,
Где примят санями снег
По проеханному полю.

Только чтоб обратно в дни,
Где поэт я и повеса,
Где мои глаза одни
Не глядели в темень леса.

Где мы в студь и холода
Берегли надежд подснежник,
А теперь я навсегда
Неприкаян и не нежен.

Вышел я, вдыхая зимь,
Забуранило к закату,
Чернотой сменилась синь,
Как любовь тоской когда-то.

Вижу что-то на меже,
Щурюсь я сквозь колкий слепень —
Неужели мне уже
Кем-то крест холодный слеплен?

Мне межи не миновать,
Хоть ты как петляй в побеге,
И остынет голова
По утру на белом снеге.

Русь разлита по озерам,
По белесым небесам.
То ли плачем, то ли стоном
Журавли прощают нам.

Я стою на поле, с краю,
С непокрытой головой,
То ль грехи мне отпускают,
То ль поют за упокой.

Жить у нас – нужна сноровка,
Да чего-то за душой.
А меня схоронят ловко
Под собак бездомных вой.

Гнет косяк, в закат врезаясь,
Да вернется ль по весне?
С ними песней попрощаюсь,
Чтоб грустили обо мне.

Но одна грустить не будет,
Только выпьет за помин
Да скорее позабудет,
Про огонь мой и про дым.

Будет мне совсем другая
Поправлять рукой венки…
Я стою на поле, с краю,
Боль хватая за виски.

Высень клин разрежет узкий,
Да теперь уж все равно,
Умереть до дна, по-русски,
Только русскому дано.

Поспели травы на лугу,
И воля рожью колосилась,
Под яблонь белую пургу
Любовь звездою закатилась.

Среди проселочных дорог
Поэта сердца заплутало,
Ты выйдешь ночью за порог
Меня высматривать устало.

Но я за месяцем пойду,
Что обливает желтью лиру,
И если счастья не найду,
Нарвусь на нож во тьме трактира.

Веселый смолкнет гармонист,
Да кобели вовсю завоют,
Когда под злой разбойный свист
Меня дерюгою накроют.

А ты дождешься не меня
В пыли расстеленной дороги,
И, колокольчиком звеня,
На двор чужие въедут дроги.

Но острым светом серебра
По сердцу полоснет косою,
Когда вдруг ночью со двора
Ты выйдешь к яблоням босою.

Навзрыд засветит в вышине
Луна в шафрановой рубахе,
Как по убитому по мне
«За упокой…» начнут монахи.

И ты поймешь, глотая желть
Средь яблонь спелого дурмана,
Что нелюбимым умереть
Всегда бывает слишком рано.

Закручинилась калина
На высоком берегу,
За окном прошла ты мимо
Где веселье на лугу.

Там народ давно гуляет,
Карогодит у огня,
Но гармоника не знает,
Что ты любишь не меня.

Нет печали в песне длинной,
Гармонист – веселый в пыль,
Я прилягу под калиной,
Чтоб смотреть в речную стыль.

Ты сюда давно когда-то
На свиданье не пришла,
Знать, гармошка виновата,
Что ту песню не нашла,

Чтоб слова плескались тихо,
А в глазах пошла волна,
Облетела облепиха,
А калина – зелена.

Пусть с рассветом, пусть усталой,
Всякой ждать тебя готов,
Чтоб калина красной стала
От любви нескромных слов.

Эх, калинушка, калина,
Красный сарафан,
Не видать чего-то милой, да с реки – туман.
Не туман – печаль
По моей по милочке,
Половиночке.

Я б всю жизнь сидел у костра,
Грея душу о желтое пламя,
Если так не была бы остра
Боль порезов о русские грани.

Если б так не свербило в груди
От российских сердец бездорожья,
Что за полем нас ждет впереди —
Тесный храм иль свобода безбожья?

Нет ответа с пернатых небес,
Иль его я понять не умею…
Остывает безлиственный лес,
Как и все в облетевшей Рассее.

Потому и брожу я с сумой
Под осенними злыми дождями,
А костер пусть разложит другой,
Чтобы греться о желтое пламя.

А над полем туча,
А под тучей ветер,
Ты себя не мучай,
Ведь другая встретит.