Алджернон Суинберн - Розамунда, королева Ломбардии

АЛЬБОВАЙН, король Ломбардии.

АЛЬМАХИЛЬД, юный воин.

НАРСЕТ, старый боевой вождь и советник.

РОЗАМУНДА, королева Ломбардии.

ХИЛЬДЕГАРДА, знатная девушка — ломбардка.

Место действия — Верона.

Время — июнь 573 года

Зал во Дворце; поперёк его натянута завеса.

Входят АЛЬБОВАЙН и НАРСЕТ.

АЛЬБОВАЙН

Не о войне я говорю: в походе, старый друг,

Король уж не король, а боевой товарищ,

Соратник, что окажет помощь. Ты любил,

Любил ты женщину когда — нибудь, не как добычу,

Но так, как любишь меч, иль друга — иль меня?

Твоя ко мне любовь сильнее смерти, знаю.

И смерть бежала от тебя, когда мне жизнь спасал,

А я родился заново в той битве.

НАРСЕТ

Любил ли женщину? Не более, чем любят

Цветы весной. Ведь роза — только роза.

АЛЬБОВАЙН

Ты отличаешь розу от вьюнка, пырея? Говори,

Как северный наш ветер говорит, пусть резко -

Но истину.

НАРСЕТ

Я белизну от охры отличу, и тьму от света,

Цвет молока от цвета крови; только не способен

О женщинах судить.

АЛЬБОВАЙН

А как Господь наш Бог

Пронзит пределы мира, коль не острым взглядом?

Мне кажется, что женщины себя творят повторно,

Чтоб посрамить творца и с ним сравняться. Друг,

Коль был товарищем тебе я в битвах,

Скажи, и только правду: точно знаю -

Язык твой правду иль молчанье дарит.

НАРСЕТ

Мне ответь -

Как друг иль как король ты другу повелел

Сказать, чего не знает он? Попробуй объяснить,

Чтобы твою я волю понял и помочь сумел.

АЛЬБОВАЙН

Готов

И отвращаюсь высказать тебе, что давит сердце,

Как это солнце юга ярым глазом тяжко

Гнетёт и мучит нас весь год последний:

Не знаю, мне ль принадлежит жена моя.

НАРСЕТ

Такое узнаёт нижайший из людей, не позже,

Чем солнца луч блеснёт над брачным ложем.

АЛЬБОВАЙН

Да разве я просил тебя смеяться — друг твой,

Не говорю — король? Ужели твоё сердце пусто,

Не знает веры и любви? Тебя я попросил

Стать за меня, помочь мне, дать руке опору,

Ответ от сердца дать. Узнай, что это вот

Всю жизнь мою перекусило, старый друг и шут -

Тот червь, что, извиваясь, сердце мне грызёт,

А Бог и дьявол мне кричат одно лишь слово,

И день и ночь проклятое звенит в ушах:

«Не может же она любить убийцу своего отца?»

А я люблю её.

НАРСЕТ

Как твоего отца жена любила,

Так любит и твоя. Живёте сердце к сердцу вы.

АЛЬБОВАЙН

Любила, как жена отца? Но он не убивал её родных.

О Боже — я готов в аду гореть, сейчас погибнув,

Но знать, что я любим!

НАРСЕТ

Неужто быть ты хочешь

Ребёнком? Дети милы, как цветы под солнцем,

Но взрослым не суметь вернуться в детство,

И женщине вновь девочкой не стать. А Розамунда

Сияет гордо на своём почётном месте — королева

Ломбардии, твоя жена — и Кунимунда тени

Уже не дочь. Да если б ты сразил её отца

Преступно, вероломно — было бы позором

Тебе искать руки, ей быть женой твоей; однако

Он пал в бою, не в силах отразить удара

Руки сильнейшей. Рождена слепой, война

Сжирает всё вокруг как пламя: много дев

Фамилий благородных без одежд, позорно, пали

Иль от стыда себя лишили жизни; а она

По милости твоей сегодня королева.

АЛЬБОВАЙН

Я иль он,

Отец иль муж — кто будет ей дороже и ценнее,

Решится в этот час.

Входит РОЗАМУНДА

РОЗАМУНДА

Услышь, о повелитель,

Твоей служанки и жены о милости мольбу.

АЛЬБОВАЙН

Моё величество служанке разрешает говорить.

РОЗАМУНДА

Прошу тебя, не смейся; говорить могу

Всё, что желаю; и никто чтоб не услышал.

АЛЬБОВАЙН

Оставь нас, друг.

(НАРСЕТ выходит)

Теперь скажи — что тебя ныне беспокоит?

РОЗАМУНДА

Меня?

АЛЬБОВАЙН

Твой голос сладок сердцу, словно мёд,

Пьянит вином, звенит как рог: в горячей битве

Нет большей радости, чем слышать его пенье,

Восторг рождающее в сердце, смех громовый,

Такой, что заглушает, кроме рога, всё. О роза,

Зачем Господь дал большие дары тебе, чем роду

Цветов, что только цветом, запахом прельщает?

О музыка! Ведь никакая роза не поёт, кроме моей,

И птицы замолкают, чтобы слушать. Но скажи,

Как звук суров сегодня, замечаешь?

РОЗАМУНДА

Не сейчас,

О повелитель. Так тебя мне называть?

АЛЬБОВАЙН

Конечно, нет.

Скажи, что хочешь: петь не в силах запретить я:

Любое слово обернётся песней.

РОЗАМУНДА

Явилась я к тебе с простою просьбой,

И лести я не жду — я ей сейчас совсем не рада.

Ты знаешь ли мою служанку Хильдегарду,

Из рода древнего, свободного девицу?

АЛЬБОВАЙН

Что красива,

Как свет зари на девственном снегу.

РОЗАМУНДА

Вот за неё хочу я умолять тебя.

АЛЬБОВАЙН

Молить? Сказать мне хочешь, что девица пала,

И благородство ложным оказалось? В это я

С трудом поверю.

РОЗАМУНДА

И совсем не верь.

Меня ведь ты в постыдном не сумеешь заподозрить?

Со всею силой рода северных богов она влюбилась

В прекраснейшего из всех воинов — ломбардцев,

В ценимого тобою Альмахильда.

АЛЬБОВАЙН

Если он не любит

В ответ её — глупей он всех бойцов, хотя война

Рождает смех в его глазах, оставив свежим

Волос златых сиянье; твёрдою рукой добыл

Корону славы он и ей украсил юный лик:

То знак геройства в битвах.

РОЗАМУНДА

Нет, такая глупость

Жить в этом славном воине не может; не её,

Другую можно не любить. Ведь так лицо сияет,

Осенено короной Королевы мая, что глаза

Не отведёт он, обретя любовь — обоих души

К любви устремлены.

АЛЬБОВАЙН

И что же?

РОЗАМУНДА

Я не знала

Подобного красавца никогда. Я им восхищена.

К тому же верно служит он тебе и тебя любит.

АЛЬБОВАЙН

Так что же? Кажется, способен молодец

Завоевать любую.

РОЗАМУНДА

Дева Хильдегарда

Уж слышала признание в любви — но вдруг

Лукавил он?

АЛЬБОВАЙН

Нет, легковесным быть никто не смеет.

Тебе она служанка, мне — родня.

Ты хочешь пожурить его — слегка?

РОЗАМУНДА

Охотно, если ты позволишь.

АЛЬБОВАЙН

Он будет ждать, готовый покориться.

(Выходит)

РОЗАМУНДА

Страшней на сердце тяжесть, чем июня жар,

Что душит нас всей силой. Почему, не знаю.

Я чувствую — веселья дни минули. Хорошо бы,