Александр Островский - Сердце не камень

Иннокентий.Да ты уж не товарища ли ищешь?

Константин.Пока бог миловал; а вперед не угадаешь: может, и понадобится товарищ.

Иннокентий.Так не обегай, я работник хороший.

Константин.Сундуков железных ты без ключа отпирать не пробовал?

Иннокентий.Да на что тут ключ, коли руки хороши; а то так и разрыв-траву можно приложить.

Константин.Стало быть, фомка-то бывал в руках?

Иннокентий.Что за мастер без инструмента!

Константин.Судился?

Иннокентий.Было.

Константин.А потом где гостил?

Иннокентий.В арестантских ротах.

Константин.Место хорошее! Ну, поедем! Только ты теперь держи себя, братец, в струне. С хорошими людьми в компании будешь, с купцами с богатыми. Надо тебе русское платье достать. Скажем, что ты с Волги, из Рыбинска, из крючников.

Иннокентий.Знаю, случалось кули-то таскать.

Константин.Нашей компании умей только уважить; а то на целый месяц и сыт и пьян будешь, да и мне будет хорошо.

Иннокентий.Только кормите досыта да поите допьяна, а то рад вам хоть воду возить.

Константин.Ведь тебе умирать бы с голоду в другом месте; а Москва-то матушка что значит! Здесь и такие, как ты, надобны.

Уходят. Входят Вера Филипповна и Аполлинария Панфиловна.

Вера Филипповна и Аполлинария Панфиловна.

Аполлинария Панфиловна.Да, да, конечно; Как можно без провожатого!

Вера Филипповна.Кого ж я возьму?

Аполлинария Панфиловна.Мало ль у вас… Ну, хоть Ераста.

Вера Филипповна.Как можно! Молодой человек целый день занят, ему охота погулять. У них на гулянье времени-то и так немного; чай, вечером-то радехоньки вырваться из дому, а тут еще хозяйку провожай. У меня совесть не подымется.

Аполлинария Панфиловна.Почем знать, может, ему и самому приятно. Вы домой сейчас поедете?

Вера Филипповна.Нет, уж я достою. Я всегда после второго звона отдыхать выхожу, а к третьему опять в собор.

Аполлинария Панфиловна.А уж я поеду. Народу мало; ни посмотреть не на кого, ни себя показать некому. Тут как ни оденься, никто не заметит.

Вера Филипповна.Мне все равно; я не за тем езжу.

Аполлинария Панфиловна.Нет, мы люди грешные; мы и в перковь-то ходим людей посмотреть да себя показать. Прощайте! (Уходит.)

Подходит Ераст.

Вера Филипповна и Ераст.

Вера Филипповна.Присядь, Ераст, отдохни.

Ераст.Помилуйте, смею ли я! Ничего-с, я и постою.

Вера Филипповна.Ведь устанешь, служба-то длинна.

Ераст.Хоть всю ночь-с… Я этого себе в труд не считаю.

Вера Филипповна.Ну, как знаешь.

Ераст.Уж я и то должен за счастье считать, что с вами нахожусь… В одном доме живем, а когда вас увидишь!

Вера Филипповна.Да на что ж тебе меня видеть? Тебе хозяин нужен, а не я.

Ераст.Конечно, всякое дело ведется хозяином; только ведь мы от хозяина-то, кроме брани да обиды, ничего не видим. А коли есть у нас в доме что хорошее, коли еще жить можно, так все понимают, что это от вас. Ведь мы тоже не каменные, благодарность чувствуем; только выразить ее не смеем; потому, как вы от нас очень отдалены.

Вера Филипповна.Что за благодарность! Если я что и делаю, так, поверь, не из благодарности.

Ераст.Я это очень понимаю, только за что ж вы людей так низко ставите? Ведь это значит: «Делать, мол, для вас добро я могу из жалости – нате, мол, я брошу вам… только я так высока для вас, что вы даже н благодарить меня не смеете, и ни во что я считаю вашу благодарность, как есть вы люди ничтожные».

Вера Филипповна.Нет, нет, что ты, что ты! Я никогда так и не думала.

Ераст.Хотя вы и не думали, но оно так выходит по вашим поступкам.

Вера Филипповна.Нет, нет, ты, пожалуйста, не думай! Я нисколько не горда, а только что мне стыдно, когда меня благодарят; я ничего такого особенного… а что только должное…

Ераст.Как, помилуйте, какое должное! Да вот я уж и слов не найду, как вас благодарить.

Вера Филипповна.За что, Ераст?

Ераст.Такое внимание, такая, можно сказать, заботливость обо мне… разве я стою?

Вера Филипповна.Да про что ты?

Ераст.А подарок ваш… помилуйте! Ведь уж это даже вроде как по-родственному; да и от родственников нынче не дождешься… Какие ж мои заслуги против вас, помилуйте!

Вера Филипповна.Может, и есть тебе подарок, только ты на меня не думай!

Ераст.Эх, Вера Филипповна! Вот опять с вашей стороны гордость, а мне унижение. «Бросила тебе, нищему, а благодарности не желаю».

Вера Филипповна.Нет, нет, что ты… Бог с тобой! Ну, я, я…

Ераст.Благодарность… ведь оно такое чувство, что его не удержишь, оно из души просится. Может быть, сколько слез пролито, пока я дождался, чтоб вам ее выразить.

Вера Филипповна.Ну, хорошо, я принимаю твою благодарность.

Ераст.Позвольте ручку поцеловать.

Вера Филипповна.Ах, нет, что ты, что ты! я никогда…

Ераст.Да отчего же, помилуйте! Все дамы-с…

Вера Филипповна.Да нет, что это, как можно! Я знаю, что у дам и барышень целуют руки, да нехорошо это. За что нас возвеличивать, что в нас такого особенного? Мы такие же люди. Ведь это разве какого высокого звания или за святость жизни, а какое наше звание, какие ж мы святые! Которая разве уж сама себя не понимает, что она такое, ну, по глупости, и рада, а то как это равному человеку свою руку давать целовать. Вот у матери целуй! Потому нет больше ничего для тебя на свете, как ее любовь, ее забота, ее печаль о тебе.

Ераст.Хорошо, у кого жива родительница; а коли с детства кто сиротой остался.

Вера Филипповна.Что ж, божья воля.

Ераст.Это точно-с. Но разве другая женщина не может быть вместо матери-с?

Вера Филипповна.Никогда, Ераст, никогда!

Ераст.Нет, может-с. Положим так, что в ней любви такой уж не будет; да это ничего-с. Вы извольте понять, что такое сирота с малых лет. Ласки не видишь, никто тебя не пожалеет, а ведь горе-то частое. Каково сидеть одному в углу да кулаком слезы утирать? Плачешь, а на душе не легче, а все тяжелей становится. Есть ли на свете горчее сиротских слез? А коли есть к кому прийти с горем-то, так совсем другое дело: приляжешь на грудь с слезами-то, и она над тобою заплачет, вот сразу и легче, вот и конец горю.

Вера Филипповна.Правда твоя, правда. Присядь, Ераст.

Ераст.Нет, зачем же-с! Да мне ни серебра, ни золота, никаких сокровищ ка свете не надо, только б ласку видеть да жалел бы меня кто-нибудь. Вот теперь ваш подарок, конечно, я очень чувствую; а ведь для души тут ничего нет-с. Для меня только ласковое слово, совет, наставление для жизни в тысячу раз дороже всяких подарков. А ежели пожалеть, утешить в горе, заплакать вместе… об таких предметах зачем и мечтать! Потому этого никогда не дождешься…