Александр Островский - Старый друг лучше новых двух

Оленька.Однако вы мне столько обидного наговорили, что ни одна девушка не может перенесть этого.

Татьяна Никоновна.Ты, видно, не любишь, когда тебе дело-то говорят.

Оленька.Какое дело? Нешто вы сами видели? Когда сами увидите, тогда и говорите; а до тех пор нечего вам толковать да казни разные придумывать.

Татьяна Никоновна.То-то уж я и вижу, что ты губы надула. Ну, извините-с ( приседает ), что об такой особе да смели подумать. Извините-с! Пардон, мадмуазель!

Оленька.Нечего извиняться-то! Вы всегда сначала обидите, а потом и извиняетесь.

Татьяна Никоновна.Больно уж ты что-то обидчива стала! Ну, да хороню, изволь, больше не буду об этом говорить. Теперь довольны вы?

Оленька.Даже очень довольна-с.

Татьяна Никоновна.Только все-таки помни ты, что ежели я замечу…

Оленька.Так убьете. Я уж слышала.

Татьяна Никоновна.Да, и убью.

Оленька.Ну, хорошо, так и будем ожидать. ( Взглянув в окно .) Ну, радуйтесь! Теперь вам новостей на неделю будет.

Татьяна Никоновна.А что?

Оленька.Пульхерия Андревна идет.

Татьяна Никоновна.Это наш телеграф; нам газет не нужно получать. А ведь и достается ей, бедной, за сплетни; ну, да благо невзыскательна; поругают, прогонят: она опять придет как ни в чем не бывала! Уж я сколько раз гоняла, а вот все идет.

Пульхерия Андревна входит.

Те же и Пульхерия Андревна.

Пульхерия Андревна.Здравствуйте, здравствуйте! Сейчас нашу трактирщицу встретила, идет такая разряженная, платье новое. Я таки довольно долго ей вслед посмотрела. К чему, думаю, к чему!… Муж-то вон уж задолжал много, говорят. Ну, как поживаете? Иду мимо, думаю: как не зайти? ну и зашла.

Татьяна Никоновна.Садитесь! Что новенького?

Пульхерия Андревна.Какие у нас новости, в нашей глуши! С тоски пропадешь; словечка перемолвить не с кем.

Татьяна Никоновна.Уж вам еще новостей не знать, так кому же! Знакомство у вас большое.

Пульхерия Андревна.Да помилуйте, какое знакомство? Народ все грубый, обращения никакого не знает; не то чтобы что-нибудь любопытное сказать, а норовят всё, как бы тебя обидеть, особенно купечество. Я даже со многими перессорилась теперь за их обращение. Вот хотя бы сейчас; зашла я к соседям, они приданое шьют, старшую дочь выдают. Отдают-то за лавочника, а приданое сделали графское, ну смех, да и только. Вот, говорю: «Не родись умен, не родись пригож, а родись счастлив; с нечесаной-то бородой да какое приданое возьмет». Так кабы вы посмотрели, как они все накинулись на меня, а особенно старуха, – она у них пренасмешница и преругательнииа, да еще какую-то злобу к нашему благородному сословию имеет. Уж чего-чего она не прибрала! Да все в насмешку, словами непристойными, да все с рифмой. Я просто со стыда сгорела, насилу выкатилась. Знаете сами, я не люблю, когда со мной дурно обращаются; я хочу себя поддержать, как прилично благородной даме. А если мне позволить всякому наступить мне на ногу, я должна буду тогда свое звание уронить.

Татьяна Никоновна.Ну, конечно, что за оказия ронять себя!

Пульхерия Андревна.Я вам скажу, что во мне гордости даже очень много. Я и в порок этого себе не ставлю, потому что моя гордость благородная. Против себе равных у меня нет гордости, а против таких людей, которые, при всем их необразовании, превозносятся своим богатством, я всегда стараюсь показать, что я много выше их.

Татьяна Никоновна.Супруг ваш здоров ли?

Пульхерия Андревна.Ах, помилуйте, что ему делается! Деревянный человек, сами знаете, чувств не имеет; значит, что же его может тревожить в жизни? Только толстеет. Наградил бог муженьком, уж нечего сказать!

Татьяна Никоновна.Ну, вам грех на мужа жаловаться, он у вас добышник хороший.

Пульхерия Андревна.Оно так, Татьяна Никоновна, только он по характеру мне совсем не пара; у меня характер легкий, увлекательный, а он сидит точно бирюк, ни до чего ему дела нет. А все-таки мы живем не хуже людей. Возьмемте хоть соседей: у Крутолобых через день драка. У Кумашниковых в неделю раз, уж это положенное.

Татьяна Никоновна.Сохрани господи!

Пульхерия Андревна.У нас хоть по крайней мере этого нет. А у Чепчуговых вчера история-то вышла: мне кухарка их сегодня на рынке сказывала,- вот так уж комедия!

Татьяна Никоновна.Что же такое?

Пульхерия Андревна.Сила-то, что ли, у ней не берет, так она какую же штуку придумала: взяла да мужу вареньем и лицо и бороду и вымазала. Насилу отмыли. Ну, скажите, на что это похоже!

Татьяна Никоновна.Хорошего немного.

Пульхерия Андревна.Вот так-то нынче жены-то с мужьями живут, Татьяна Никоновна, а всё люди женятся. Да еще на ком женятся-то! Норовят всё выше себя взять. Вот сейчас была я у Васютиных.

Оленька прислушивается.

Татьяна Никоновна.У каких это Васютиных?

Пульхерия Андревна.Как это вы не знаете! Да вот Ольга Ивановна его знает.

Оленька.А мне почем знать?

Пульхерия Андревна.Полноте, полноте! Еще вы были в магазине, так он к вашей хозяйке ходил.

Оленька.Это белокурый такой, что ли?

Пульхерия Андревна.Да, да! Я очень хорошо знаю, что вы его знаете.

Татьяна Никоновна( взглянув на дочь ). Так что же такое у Васютиных-то? Расскажите.

Пульхерия Андревна.Нет, я к тому говорю, Татьяна Никоновна, как люди возмечтать-то вдруг могут о себе! Ну, положим, что им счастье, да что же уж так возноситься-то! К чему это?

Татьяна Никоновна.Да какое же им счастье-то?

Пульхерия Андревна.Да такое же и счастье, что сыну невесту нашли, и с крестьянами, видите ли, и образованную; а и крестьян-то всего тринадцать душ. Вот я и говорю, Татьяна Никоновна, как люди-то не умеют себя вести. Вы бы посмотрели только, что с старухой-то делается. Так нос подняла, что и глядеть ни на кого не хочет. Я тоже не захотела себя перед ней унизить. Мы с ней в одинаковом чине; с чего же она взяла важничать передо мной? Ну, я и ограничила ее, сколько могла. Так это, изволите ли видеть, ей не понравилось; такую подняла историю, что я даже думаю совсем оставить это знакомство. Хоть мне и не хотелось с ней ссориться, ну да что делать? язык мой – враг мой.

Оленька, видимо потревоженная, надевает шляпку и мантилью.

Татьяна Никоновна.Куда ты?

Оленька.Я, маменька, сейчас приду; мне нужно. ( Уходит .)

Пульхерия Андревна и Татьяна Никоновна.