Алан Милн - Романтический возраст

МЕЛИСАНДА. Конечно, Бобби, и это приятно. Но вмешивать сюда маму… это так… неромантично. ( После паузы ). Иногда я думаю, что никогда не выйду замуж.

БОББИ. Ох, черт! Но я тебе нравлюсь, не так ли?

МЕЛИСАНДА. Да! Ты – милый, опрятный англичанин… я не говорю, что красавец…

БОББИ. Надеюсь, что нет.

МЕЛИСАНДА. Обходительный, спортивный, надежный, пусть не очень умный, но зарабатывающий достаточно денег…

БОББИ. То есть, не такой уж я и плохой.

МЕЛИСАНДА. Но я-то хочу гораздо большего!

БОББИ. В смысле?

МЕЛИСАНДА. Ох, Бобби, ты такой… такой заурядный.

БОББИ. Неужто ты хотела, чтобы я был каким-то выродком?

МЕЛИСАНДА. Такой… обыкновенный. Такой… неромантичный.

БОББИ. Послушай, я не говорю, что постоянно читаю поэзию и все такое, если ты это подразумеваешь под романтичным, но… заурядный! Я бы хотел знать, с чего ты пришла к такому выводу.

МЕЛИСАНДА. Бобби, я не хотела тебя обижать…

БОББИ. Продолжай, не будем обращать внимание на обиды.

МЕЛИСАНДА. Тогда посмотри на себя в зеркало!

БОББИ озабоченно подходит к зеркалу, потом одергивает пиджак.

БОББИ (поворачиваясь к ней). И что?

МЕЛИСАНДА. Что!

БОББИ. Я не понимаю, что не так.

МЕЛИСАНДА. Бобби, все не так! Мужчина, которому я себя отдам, должен быть не только моим возлюбленным, но и моим истинным рыцарем, моим героем, моим принцем. Он должен совершать подвиги, чтобы завоевать мою любовь. И как ты сможешь совершать подвиги в таком смешном костюмчике?

БОББИ ( оглядывает костюм ). А что с ним такого? Такие все носят.

МЕЛИСАНДА ( пренебрежительно ). Такие все носят! И думаешь ты, как все, и говоришь, как все, и ешь… полагаю, этим вечером тебе не понравился хлебный соус?

БОББИ ( осторожно ). Для хлебного соуса он был не очень.

МЕЛИСАНДА ( кивая ). Я так и думала, так и думала.

БОББИ ( его осеняет ). Слушай, уж не ты ли его приготовила?

МЕЛИСАНДА. Неужели я похожа на ту, кто может приготовить хлебный соус?

БОББИ. Я подумал, возможно… Знаешь, Сэнди… извини, я хотел сказать…

МЕЛИСАНДА. Продолжай называть меня Сэнди, я не возражаю.

БОББИ. А когда ты выйдешь замуж за своего принца, он что, будет готовить еду? Не понимаю я тебя, Сэнди, действительно, не понимаю.

МЕЛИСАНДА ( покачивает головой ). Я уверена, что не понимаешь, Бобби.

БОББИ ( тем не менее, стараясь понять ). Полагаю, он не сможет переодеваться к обеду, раз уж будет готовить еду. Забавным должен быть этот парень. Хотелось бы увидеть его.

МЕЛИСАНДА. Если ты встретился с ним, то не понял бы и его.

БОББИ ( ревниво ). Я что, его видел?

МЕЛИСАНДА. Только в моих грезах.

БОББИ ( облегченно ). И хорошо.

МЕЛИСАНДА ( мечтательно, сама с собой ). Может, я и не встречу его в этом мире… и тогда никогда не выйду замуж. Но, если он придет ко мне, то будет не таким, как другие мужчины. И поскольку он будет столь разительно отличаться от них, я сразу его узнаю. Он не будет говорить о хлебном соусе… бильярде… финансовой бирже. Он не будет носить черный костюм и черный галстук… всегда скособоченный. ( БОББИ торопливо поправляет узел галстука ). Я не знаю, как он будет одет, но уверена, когда я увижу его, когда загляну в его глаза, когда он заглянет в мои…

БОББИ. Да ладно тебе!

МЕЛИСАНДА ( возвращаясь из грезы в реальность ). Что? ( Нервно смеется ). Бедный Бобби!

БОББИ ( набравшись мужества ). Послушай, Сэнди ( подходит к ней ).

МИССИС НОУЛ выбирает именно этот момент для того, чтобы вернуться за носовым платком. Видит их рядом, и дальше идет уже на цыпочках.

Они слышат ее и поворачиваются на звук.

МИССИС НОУЛ ( шепотом ). Не обращайте на меня внимания. Я только пришла за носовым платком ( на цыпочках продолжает путь к противоположной двери ).

МЕЛИСАНДА ( встает ). А мы уже беспокоились, где ты, мама. Вот твой носовой платок ( берет его с дивана ).

МИССИС НОУЛ ( по-прежнему голосом, каким говорят с тяжело больным человеком ). Благодарю, дорогая. Не буду вам мешать… я только…

МЕЛИСАНДА. Но я как раз собиралась в сад. Останься и поговори с Бобби, хорошо?

МИССИС НОУЛ ( со счастливой улыбкой, надеясь, что все устроилось ). Да, моя дорогая.

МЕЛИСАНДА ( направляясь к французским окнам ). Вот и отлично. ( Останавливается в проеме, протягивает руки в ночь ).

( На мгновение замолкает, потом продолжает экзальтированным голосом ). В такую ночь! Ах!

Уходит в ночь .

МИССИС НОУЛ ( другим голосом ). Ах!.. Ну что, мистер Кут?

БОББИ ( вздрагивает, поворачивается к ней ). Да? Что?

МИССИС НОУЛ. Нет, думаю, я должна называть тебя Бобби. Я могу называть тебя Бобби, не так ли?

БОББИ. Да, будьте так любезны, миссис Ноул.

МИССИС НОУЛ. Только не миссис Ноул! Разве ты не можешь придумать что-нибудь получше?

БОББИ ( сомневаясь, что может называть ее Мэри ). Э… я… боюсь, я не совсем…

МИССИС НОУЛ. – Мама.

БОББИ. Но я…

МИССИС НОУЛ ( протягивает ему руку ). Давай присядем на диван, и ты мне все расскажешь.

Они вместе садятся на диван .

БОББИ. Миссис Ноул…

МИССИС НОУЛ ( игриво грозит ему пальчиком ). Не миссис Ноул, Бобби.

БОББИ. Дело в том… вы не должны думать… я хочу сказать, Сэнди и я… мы не…

МИССИС НОУЛ. Уж не хотите ли вы сказать мне, мистер Кут, что она опять вам отказала?

БОББИ. Да. И мне совершенно не хочется об этом говорить.

МИССИС НОУЛ. Что ж, еще одно доказательство известной истины: девушки не знают, чего хотят.

БОББИ ( печально ). Я думаю, Сэнди знает. Во всяком случае, со мной ей все ясно.

МИССИС НОУЛ. Мистер Кут, вы забываете, что сказал поэт… Шекспир или кто-то еще… «робость мешает успеху». Если бы у мистера Ноула было робкое сердце, он бы никогда не завоевал меня. Семь раз я отказывала ему, и семь раз он приходил вновь… как Иаков. На восьмой он вытащил револьвер и пригрозил, что застрелится. Я задрожала, как лист на ветру. Внезапно осознала, что люблю его. «Генри, – сказала я, – я – твоя». Он заключил меня в объятья… разумеется, предварительно убрав револьвер. И я никогда не сожалела о том, что сдалась на милость победителя, мистер Кут. ( Со вздохом ). Мы, женщины, такие странные существа.

БОББИ. Не думаю, что Сэнди огорчилась бы, если б я застрелился.

МИССИС НОУЛ. Ох, не говорите так, мистер Кут. У нее доброе сердце. Я знаю, такая трагедия расстроила бы ее. И уверена, вы видите все в слишком уж мрачном свете.