Дмитрий Мережковский - Павел Первый

Пален.Решать извольте сами.

Александр.Мне все равно.

Молчание.

Пален.Ваше высочество, я человек терпеливый, но есть конец и моему терпению…

Александр.Угроза?

Пален.Мне ли грозить? Я и сам на волосок от гибели…

Александр.А скажите-ка, Петр Алексеевич, вы когда-нибудь плакали?

Пален.Что за вопрос? В младенчестве плакал.

Александр.А потом – теперь?

Пален.В мои годы люди редко плачут.

Александр.Не плачете, зато смеетесь. У вас на лице всегда усмешка. Вот и сейчас…

Пален.Сейчас, кажется, смеяться изволите вы. Ну что ж, воля ваша. Я ношу сию шпагу не даром, но отвечать вам не могу, государь…

Александр.Какой государь! Приговоренный к смерти…

Пален.Ужо успеете плакать, а теперь позвольте же и мне поплакать – я ведь тоже умею, хотя вы и не верите… Завтра вы – государь или ничто, но сегодня – человек. Сегодня мы все – люди – и я, и вы, и он…

Александр.Да, и вы – человек…

Пален.Ну, так как же вы думаете, легко человеку вынести то, что я вынес, когда он тут сейчас обнимал меня, целовал, называл своим другом, благодарил за верность и сам доверился мне, как дитя малое?

Александр.Для кого же вы, сударь, стараетесь?

Пален.Для себя, для вас.

Александр.Благодарю покорно.

Пален.Поверили?.. Как вы людей презираете, ваше высочество!.. Нет, не для себя и не для вас, а для России, для Европы, для всего человечества. Ибо самодержец безумный – есть ли на свете страшилище оному равное? Как хищный зверь, что вырвался из клетки и на всех кидается.

Александр.Как вы его ненавидите!

Пален.Ненавижу? За что? Разве он знает, что делает? Сумасшедший с бритвою… Не его, Богом клянусь, не его, безумца, жалости достойного, я ненавижу, а источник оного безумия – деспотичество. Некогда вы говорить мне изволили, ваше величество, что самодержавную власть и вы ненавидите и что гражданскую вольность России даровать намерены. Я поверил тогда. Но вы говорили – я делаю. А делать труднее, чем говорить…

Александр.Петр Алексеевич…

Пален.Нет, слушайте – уж если говорить меня заставили, так слушайте! Я думал, что Господь избрал нас обоих для сего высочайшего подвига – возвратить права человеческие сорока миллионам рабов. Вижу теперь, что ошибся. Не мы с вами – орудие Божьих судеб. Рабами родились и умрем рабами. Но не знаю, как вы, а я – пусть я умру на плахе – я счастлив есмь погибнуть за отечество и на Божий суд предстану с чистою совестью, – я сделал, что мог…

Александр.Петр Алексеевич, простите…

Пален.Ваше высочество!..

Александр.Я виноват перед вами – простите меня…

Пален.Вы… вы?.. Нет, я… ваше высочество… ваше величество!

Становится на колени.

Александр.Что вы, что вы, граф? Перестаньте…

Пален.Да – ваше величество! Отныне для меня государь император всероссийский – вы, и никто, кроме вас… Ангел-избавитель отечества, Богом избранный, благословенный!..

Целует руки Александра.

Александр.Нет, нет, вы не поняли…

Пален.Понял все…

Александр.Да нет же, нет, слышите – нет, я не хочу!..

Пален.Не хотите? Ну что ж, так я за вас… Я один!.. И никто никогда не узнает. Пусть думают все, что я, а не вы… Пропадай моя голова, только бы вам спастись!..

Александр.Не надо, не надо! Ради Бога, граф, обещайте, клянитесь…

Пален.Клянусь, что сделаю все, что в силах человеческих, чтобы этого не было. Но не говорите больше… Кончено, кончено!.. Слава Богу – спасена Россия! (Подавая бумагу.) Только подписать извольте – и кончено.

Александр.Что это?

Пален.Манифест об отречении императора Павла и о восшествии на престол Александра.

Александр долго и молча смотрит на Палена.

Александр.Подписать?

Пален.Да.

Александр.Кровью?

Пален.Зачем кровью? Чернилами.

Александр.А я думал, – договор с дьяволом – кровью…

Пален.Опять смеяться изволите…

Александр.Нет, не я, а вы… опять… (Вскакивает, комкая бумагу и бросая на пол.) Прочь! Прочь! Прочь!.. Дьявол!.. (Падает в кресло, плачет и смеется, как в припадке.) Уходите, оставьте меня!.. Господи!.. Господи!.. Что вы со мною делаете!.. Не могу! Не могу! Не могу!..

Пален (подавая воды) . Успокойтесь, ради Бога успокойтесь, ваше высочество… Водицы испейте…

Александр.Уходите! Уходите! Оставьте меня!..

Пален.Уйду – только не кричите же так, ради Бога… услышат…

Пален (отойдя к двери и глядя на Александра – тихо, с презрением) . Прескверная штука, не угодно ли стакан лафита, – ребенок, женщина!

Александр.Петр Алексеич…

Пален не отвечает.

Александр.Петр Алексеич!

Пален.Государь!

Александр.Ну, давайте же…

Пален.Что?

Александр.Подписать.

Пален (стремительно бросаясь и подбирая с пола бумагу) . Вот! Вот!

Александр подписывает.

Пален.Уф! (Вытирает пот с лица.) Ну, а теперь…

Александр.Нет, нет!.. Уходите!.. Уходите!.. Уходите!.. Оставьте меня ради Бога!..

Пален.Ушел, ушел… только ручку позвольте, ручку, коей спасено отечество!

Пален целует руку Александра и уходит. Александр сидит в кресле, точно так же, как давеча Павел, откинувшись головой на спинку и закрыв глаза. Входит Елизавета.

Елизавета.Саша? (Молчание.) Ты спишь, Саша?

Александр.Нет.

Елизавета.Тут был Пален?

Александр.Был.

Елизавета.Молчи, молчи… не надо… Я знаю… (Становясь на колени и целуя руки Александра.) Саша, Саша, мальчик мой бедненький!..

Александр.Все равно. (Молчание.) «Несть бо власть аще не от Бога». [31]Это нам поп говорил давеча в церкви, когда присягали. Ну, а если государь – сумасшедший, власть тоже от Бога? Сумасшедший с бритвою. И бритва от Бога? Хищный зверь, что вырвался из клетки… И царство зверя – царство Божье? Ничего понять нельзя…

Елизавета.Это я, Саша, я!.. Я тебе сказала, что мы должны…

Александр.Должны – и не должны. Надо – и нельзя. Нельзя – и надо. Кто ж это так сделал? Бог, что ли, а?.. Ты веришь в Бога, Лизхен?

Елизавета.Господи, Господи!.. Это я, я…

Александр.Ты? Нет, не ты и не я. Никто. И все. Ничего понять нельзя. А может быть, и не надо… ничего не надо… ничего нет… и Бога нет?..