Уильям Шекспир - Король Иоанн

Прости, племянник. Опрокинут был
Я грозным валом бед. Но вот опять
Я всплыл, могу дышать, готов услышать
Все, что угодно, и от всех на свете.

Каких я дел наделал у попов,
Увидите вы, деньги подсчитав.
Но возвращаясь, сразу я заметил,
Что в страшном возбужденье весь народ,
Повсюду бредни дикие и слухи,
Чего-то все боятся, а чего
Не знают сами. Вот, со мной пророк:
Я в Помфрете схватил его, - за ним
По улицам ходили толпы сброда.
Он им вещал нескладными стихами,
Что до полудня в праздник Вознесенья
Вы, государь, утратите венец.

Зачем ты это все болтал, бездельник?

Предвидел я, что так оно и будет.

Бери его, мой Хьюберт, и в тюрьму!
А в день и час, когда по предсказанью
Я должен пасть, - пускай его повесят.
Отдашь под стражу - и скорей назад:
Ты нужен будешь мне.

Племянник милый!
Слыхал ты, кто пожаловал к нам в гости?

Французы, государь. Все это знают.
Я встретил Бигота и Солсбери.
Глаза у них пылали, точно угли,
Раздутые сейчас. А с ними вместе
Другие шли разыскивать могилу
Артура - будто бы он в эту ночь
Был умерщвлен по вашему приказу.

Мой милый родич, отправляйся к ним,
Уговори их возвратиться, знаю
Я средство, чтобы их сердца привлечь.

Я разыщу их.

Торопись - пускай
Одна нога другую обгоняет.
О, только б подданный не стал врагом,
Когда страну пугает чужеземец
Блистательно удавшимся вторженьем!
Меркурию подобно, окрыли
Свои стопы и с быстротою мысли
Лети и к пэрам и назад ко мне.

Дух времени научит быстроте.

Вот речи подлинного дворянина!

(Гонцу.)
Ступай за ним: ему, быть может, нужен
В переговорах с пэрами гонец.
Ты будешь им.

Охотно, государь.

Скончалась мать моя!

Болтают, государь, что нынче ночью
Пять лун светили в небе и кружилась
Одна из них диковинно вокруг
Недвижных четырех.

Пять лун?

Безумцы
И старики на улицах вещают
О судьбах злых, без устали твердя
Про смерть Артура, головой качая
И что-то на ухо шепча друг другу.
Рассказчик слушателя своего
Хватает за руку; тот хмурит брови,
Кивает мрачно, в ужасе глазами
Вращает. Видел я: стоит кузнец,
Над наковальней молот занеся,
Но, позабыв о стынущем железе,
Глотает он, разинув рот, слова
Приятеля-портного, тот же с меркой
И ножницами, в шлепанцах (причем
Он в спешке перепутал их) болтает,
Что в Кенте тысячи солдат французских
Уже стоят в порядке боевом.
Но тут же перебив его, другой
Почтенный мастер, тощий и немытый,
Заводит речь о гибели Артура.

Скажи, ты хочешь в страх меня вогнать,
Без устали твердя про смерть Артура?
Твоей рукой убит он. Пусть желал я
Его кончины - что тебе-то в ней?

Что, государь? А ваше повеленье?

Проклятье королей, что служат им
Рабы, которым их любая прихоть
Указ на беспощадное вторженье
В обитель жизни. Мы едва моргнем
Они закон в глазах у нас читают.
Беда величья - что случайный взгляд
Возможно счесть обдуманным решеньем.

Вот подпись ваша и печать под ней.

Да, в страшный час последнего расчета
Меж небом и землей - печать и подпись
На нас проклятье божье навлекут.
Как часто мы свершаем злое дело
Лишь потому, что так доступны средства!
Случайно оказался ты при мне,
Отмеченный рукой самой природы,
Назначенный для гнусного деянья,
Вот мне на ум убийство и пришло.
Мне подсказал ужасный облик твой,
Что ты легко пойдешь на преступленье,
Что ты годишься для опасных дел
И бросил я намек на смерть Артура.
А ты, подлаживаясь к королю,
Не побоялся принца погубить.

Мой государь...

Ты только покачал бы головой,
Ты притворился б только, что не понял,
Ты б с удивленьем на меня взглянул,
Как будто ожидая пояснений,
И тяжкий стыд сковал бы мне уста,
И ужас твой во мне родил бы ужас.
Но как легко схватил ты мой намек,
Греховным замыслам ответив ловко!
Без колебаний согласилось сердце
И поднялась жестокая рука,
Свершая то, что мы назвать не смели.
Прочь! На глаза не попадайся мне!
Дворянством я покинут, силы вражьи
Почти что вламываются в ворота,
И даже существо мое - страну
Моей живой и полной силы плоти
Усобица терзает: это совесть
С убийством родича не примирилась.

Идите в бой на внешнего врага,
А с совестью я сразу примирю вас.
Племянник ваш живет: рука моя,
Как девушка, чиста, и нет на ней
Кровавых пятен. Сердца моего
Смутить не мог соблазн смертоубийства.
В моем обличье оскорбили вы
Саму природу: как оно ни грубо,
В нем есть душа, и стать она не в силах
Невинного ребенка палачом.

Артур живет? Беги скорее к пэрам
И этой вестью ярость их залей,
Чтоб, укротив, вернуть к повиновенью.
Прости мне то, что я в сердцах сказал
Про облик твой. Ведь я ослеп от гнева:
В кровавой дымке мне твое лицо
Страшней казалось, чем оно на деле.
Не отвечай - я раздраженных лордов
Жду с нетерпеньем в комнате своей.
Беги за ними слов моих быстрей.

Да, высока стена, а прыгнуть надо.
Будь милосердна, добрая земля.
Меня здесь мало знают, и притом
На мне одежда юнги. О, как страшно!
И все ж я попытаюсь. Если, спрыгнув,
Не разобьюсь, - дорогу на свободу
Найду я без труда - и не одну:
Уж лучше в бегстве смерть, чем смерть в плену.
(Прыгает вниз.)
Ах, камни с дядей заодно. Господь,
Мой дух - тебе; земле английской - плоть!

В Сент-Эдмондсбери я с ним встречусь, лорды.
Спасенье в этом: отвергать нельзя
Любезных предложений в час суровый.