Уильям Шекспир - Король Иоанн

Возьми его и унеси отсюда.
Я потрясен, я словно заблудился
В колючих, страшных чащах этой жизни.
О, как легко вся Англия восстала!
С последним вздохом умершего принца
Жизнь, и права, и правда всей страны
Исчезли в небе. Англии осталось
Зубами и когтями раздирать
Наследье королей в борьбе за власть.
Вот, на обглоданную кость величья,
Как пес, уже щетинится война
И миру кроткому рычит в лицо.
Вот, чужеземный враг и свой мятежник
Соединили силы; смута ждет,
Как ворон над полуиздохшим зверем,
Чтоб сгинула неправедная власть.
Счастливцы те, кого их плащ и пояс
В ненастье защитят. - Возьми ребенка;
Иди скорей за мной. Я - к королю.
Забот и дел кругом несметный рой,
И взор небес мрачнеет над страной.

Итак, венец величья моего
Я отдал вам.

Назад его примите
Из рук моих, а с ним, как дар от папы,
Державный королевский сан и власть.

Сдержите же теперь святое слово:
Войска французские остановите
Во имя папы, чтобы нам в огне
Здесь не погибнуть. Графы восстают,
И наш народ отверг повиновенье;
Он чужеземцу присягнуть готов
И полюбить заморского владыку.
Разлитье яростное этой желчи
Предотвратить способны только вы.
Не медлите: недуг зашел далеко,
И, чтобы он не стал неизлечим,
Здесь быстрое потребно врачеванье.

Мое дыхание раздуло бурю,
Когда глумились вы над властью папы.
Теперь же вы раскаялись в грехе
И мой язык уймет грозу войны,
Чтоб возвратить вам ясную погоду.
В день Вознесенья нынче - знайте это
Вы присягнули папе, - и французы
По слову моему опустят меч.

Сегодня Вознесенье? Предсказатель
Вещал тогда, что в Вознесенье утром
Сложу я свой венец, - и вышло так.
Страшился я - меня к тому принудят,
Но, слава богу, дело сделал сам.

Весь Кент в руках врага, и не сдается
Лишь замок Довер. Лондон, словно гостя,
Дофина с войском принял. Ваши лорды
Вас не желают слушать и пошли
Свои услуги предлагать врагу;
Сторонников же ваших ненадежных
Безумное смятенье охватило.

Но почему, узнав, что жив Артур,
Не захотели лорды возвратиться?

Он под стеною мертвым найден был;
Пустой ларец!.. Бесценный жемчуг жизни
Украла чья-то подлая рука.

Мерзавец Хьюберт мне сказал, что жив он.

Клянусь душою, он и думал так!
Но почему вы годовой поникли,
И скорбь у вас во взоре? Быть вам надо
В делах своих, как в замыслах, великим.
Пускай в очах властителей земных
Не видит мир ни страха, ни сомнений!
Так будьте же стремительным, как время,
Огонь с огнем, угроза на угрозу,
Глядите смело в страшный лик беды,
Чтоб низкие, готовые всегда
Великим подражать, на вас взирая
И тоже возвеличившись душой,
Решимостью прониклись боевой.
Вперед! Вы будете как бог войны,
Блистающий в лучах на поле бранном:
Пусть в вас горят уверенность и храбрость.
Хотят враги, напав на льва в берлоге,
Чтоб устрашился он, затрепетал?
О, да не будет так! С бедою злой
Схватитесь в поле, дальше от ворот,
Пока она не подошла вплотную.

Я принимал здесь папского легата;
Счастливый мир мы заключили с ним:
Он обещал мне, что ушлет обратно
Войска дофина.

О, бесславный сговор!
Ужели мы, тут, на своей земле,
Должны идти на сделки, на уступки,
На подлый торг и на постыдный мир
С врагом-захватчиком? Юнец безусый,
Бездельник, неженка в шелках, дерзнет
На родине героев подвизаться,
Насмешливо развеет в нашем небе
Свои знамена, не найдя отпора?
Нет, государь, к оружью! Может быть,
И кардинал не выговорит мира;
А если да, пускай никто не скажет,
Что мы обороняться не смогли.

Сейчас - тебе распоряжаться всем.

Смелей вперед! Мы защитим свой дом,
Вступая в бой и не с таким врагом!

Пусть это перепишут и для нас
Оставят список, граф Мелен, а лордам
Вы подлинник вернете, чтоб они,
А также мы всегда могли прочесть,
О чем договорились, в чем клялись
У алтаря, и чтобы нерушимой
И твердой клятва верная была.

Ее мы не нарушим никогда.
Но, доблестный дофин, хоть мы клялись
По доброй воле вам служить поддержкой,
Поверьте, я не рад, что мы должны
Недуг лихого времени лечить
Таким проклятым средством, как мятеж,
И, рану застарелую врачуя,
Другие наносить. Душа скорбит,
Что должен извлекать я меч из ножен,
Чтоб умножать вдовиц в моей стране,
Где к Солсбери взывают для спасенья
И для защиты грозной от врага.
Но так полно заразой это время,
Что мы оздоровлять свои права
Принуждены рукой неправды черной
И беззаконной смуты. О друзья,
Скорбящие друзья мои! Как горько,
Что рождены мы островом своим,
Чтоб видеть час его беды жестокой,
Идя за чужеземцем, попирать
Земли родимой ласковое лоно
И числиться в рядах ее врагов
(Я отойду оплакать честь свою,
Позором омраченную невольным),
Среди дворян заморских подвизаясь,
Чужим знаменам открывая путь!
Чужим? О, если б встал ты, мой народ!
О, если бы Нептун, что сжал тебя
В объятьях мощных, мог тебя заставить
Забыть дела твои и перенес
К неверным оба христианских войска,
Чтоб их враждующая кровь слилась
В один поток союзный и не стала
Преступно истекать в борьбе взаимной!

Как высоки и речь твоя и дух!
Боролись чувства страстные в тебе,
И взрывом благородства завершился
Их поединок. Славно же сразились
Святая честь с нуждою слишком властной!
Дай отереть мне чистую росу,
Что на щеках твоих засеребрилась.
Меня нередко трогал женский плач,
Хотя привычны мы к потокам этим;
Но мужем гордым пролитые слезы,
Душевной бурею рожденный ливень
Дивит глаза и изумляет дух,
Как будто надо мною небосвод
Пронизан весь огнями метеоров.
Но, славный Солсбери, чело свое
Ты подними и мужественным сердцем
Отринь дыханье бури, а слезам
Из глаз ребячьих литься предоставь,
Не видевших грозы в великом мире,
Из глаз того, кто мог изведать счастье
Лишь на пирах, где смех и болтовня
Подогревают кровь. Ну, полно, друг:
В кошель успеха ты запустишь руку
Так глубоко, как сам дофин Людовик,
Как все дворяне, силу мышц своих
Связавшие с моей.