Эдвард Олби - Все кончено

Жена. Трубки, проволоки. Вся эта аппаратура, приводящие и выводящие устройства. Словно он какой-то центральный механизм. ( Всем, ни к кому в отдельности не обращаясь. ) Вот во что он превратился со всеми этими трубками и проволоками — в еще одно механическое устройство. ( Любовнице. ) Поддержите меня.

Любовница. Да, и даже гораздо хуже.

Жена. Словно смотришь на город с самолета. Путаница железнодорожных путей и шоссе. Или в спрута: все эти датчики, самописцы, модуляторы, энцефалографы, кардиографы, респираторы и трубки, трубки, в обеих руках и в носу — это щупальца, а где же он сам? Во всей этой… аппаратуре? На миг мне даже показалось, что это он… приводит ее в движение. Все эти трубки и проволоки.

Сиделка. Они помогают следить за состоянием больного — дают ответы на вопросы. ( Качает головой. ) Вот и все.

Любовница. Теперь наши вопросы очень просты. Чтобы на них ответить, достаточно секундной стрелки, пальца на пульсе…

Дочь ( язвительно ). Вы имеете в виду…

Любовница ( тоном, не допускающим возражений ). Он сказал… здесь.

Дочь ( не слишком любезно ). Это вы так говорите.

Жена ( пожимает плечами ). Приходится верить.

Любовница ( не обращая внимания на их тон ). Он сказал… здесь. Когда не будет надежды… нет, как же он сказал?.. Не надежды, а смысла! Когда не будет смысла, сказал он… пусть меня отвезут туда. Я хочу, чтобы в камине горели дрова, хочу видеть знакомый потолок и знать, что здесь бы я жил, если б мне это было суждено. Я хочу умереть в доме… который я знаю. ( Другим тоном; Дочери. ) Конечно, это я так говорю, но вы можете мне верить. Ведь вам придется мне верить на слово… во многом… К примеру, любил ли он вас еще… ( Обращаясь ко всем, печально. ) Вам всем придется верить мне на слово, тут уж ничего не поделаешь. Я вам перевожу его слова, насколько могу. Я говорю вам то, что помню; вернее — думаю, что помню. Иногда я лгу и передаю вам то, что он сказал бы… если бы захотел… или дал себе труд.

Дочь ( упрямо, но без внутреннего убеждения ). Нет, так нельзя.

Сын ( спокойно ). Что ты сказала?

Дочь ( с презрением ). Не лезь!

Жена. Когда я была у него в больнице в последний раз перед тем, как… его перевезли сюда, я сказала… ( Поворачивается к Любовнице. ) Вас не было. Вы пошли за покупками, а может быть, отдыхали… ( Ко всем. ) Когда я увидела его в этих проволоках… Я стояла у него в ногах — о пустяках мы с ним перестали говорить уже давно, много лет назад, — я покачала головой и, боюсь, даже пощелкала языком — ц-ц-ц-. Он приоткрыл глаза, ему, верно, показалось, что я смотрю на него со злобой, хотя я смотрела просто… объективно. «Так нельзя, — сказала я. — Увезти тебя отсюда? Или хочешь остаться здесь?» Он посмотрел на меня, а потом закрыл глаза и кивнул. Очень медленно… «Что же из двух?» — спросила я. Ведь я задала сразу два вопроса и кивок мог означать и да, и нет. «Что же из двух? — спрашиваю. — Хочешь остаться здесь?» Он медленно покачал головой. «Хочешь уехать?» Глаза открылись и закрылись дважды, я знаю издавна, с доисторических времен, что это у него знак нетерпения, затем… кивок. «Что ж, конечно, — сказала я бодрым деловым тоном, — конечно, ты не хочешь здесь оставаться. Хочешь вернуться домой?» Никакого ответа, глаза горят. «К себе домой, — говорю я, — конечно, не ко мне. Или к ней? Ты, наверно, хочешь к ней? Устроить это?» Глаза на мне, но никакого ответа. «Хочешь, чтобы она устроила это?» Опять глаза, опять никакого движения. «А может быть, все уже устроено? Она обо всем позаботилась?» Глаза просветлели; честное слово, в них промелькнула улыбка. Значит, она позаботилась. Что ж, хорошо. Раз все устроено, прекрасно. Мне только важно, чтобы это было сделано. Я совершенно не претендую… уже давно не претендую… А глаза потухли — он их не закрыл, а просто выключил, как, бывало, делал когда-то… Так часто, так давно. ( Любовнице. ) По этому признаку я всегда понимала, что…

Дочь ( ревниво, очень по-женски ). Мама!

Жена. Не отвлекай меня.

Дочь ( жалобно, но так, словно хочет ее защитить ). Мама!

Жена ( как можно холоднее ). Да? ( Пауза. ) Выключил. Не закрыл, но выключил.

Любовница. Да, это случалось часто.

Жена ( мирно, с любопытством стороннего наблюдателя ). Правда?

Любовница. Да-да!.. Да.

Жена. Странно, я этого не помню. Как он их открывал и закрывал… конечно, и… нетерпение, но… как он их выключал?

Любовница ( мягко ). Возможно, вам следовало бы знать. Ведь это случалось и при вас.

Жена ( чуть улыбаясь ). Да, пожалуй, надо бы. Конечно, случалось.

Любовница. Для меня это когда-то… было знаком…

Дочь. Когда-то? Почему же в прошедшем времени? А теперь уже нет?

Любовница ( не отвечает на вызов, спокойно ). Потому что в последнее время этого не бывало. Вы тогда были маленькой девочкой. Так и не выросли?

Дочь отворачивается.

Жена ( с легким смешком ). За понимание три с минусом?

Сын ( тихо ). Оставь ее.

Жена ( не резко ). А разве не такие отметки она получала в школе? Три с минусом, и на том спасибо. Да и ты был немногим лучше.

Любовница. Для меня это когда-то было… признаком того, что…

Врач ( ровным голосом ). Сиделка!

Все оборачиваются; не паника, но темп несколько убыстряется.

Жена ( дрогнувшим голосом ). Случилось… что-нибудь?

Врач ( поворачивается, смотрит на них, с мягкой улыбкой, немного удивленно ). Что?.. Нет, нет. Просто… надо кое-что сделать.

Небольшая пауза.

Любовница ( не навязчиво, продолжая свою мысль )… признаком того, что… что-то ушло… что-то изменилось и… нет уже полной отдачи. Или хотя бы предупреждением, что это может вот-вот случиться.

Жена ( с улыбкой ). А, тогда я знаю, о чем вы говорите. Может быть, я не отдавала себе отчета, но… я это чувствовала.

Друг. Я тоже.

Жена ( имеет в виду мужа ). В нем?

Друг. Нет. В себе.

Жена ( с легкой усмешкой ). В себе?

Друг ( улыбаясь ). Да.

Жена ( тоже улыбаясь ). Как удивительно. ( Задумывается. ) Когда?

Друг ( Жене ). Чувствовал по отношению к моей жене, когда я колебался насчет развода, в то время, когда мы с тобой — как это говорится? — искали утешения друг у друга. В то тайное время, которое, боюсь, ни для кого не было тайной.

Любовница. Он ничего не знал. Я знала, но ему не говорила.