Эдвард Олби - Все кончено

Жена ( печально, с улыбкой ). И говорить-то особенно было нечего.

Друг. Да, пожалуй что и нечего. Вернее, совсем немного; двух слов хватило бы. Это было, когда я решил не подавать на развод, перед тем как я… отвез ее в лечебницу. Каждый раз, когда она… то вырвала все розы и расцарапала себе руки в кровь, то… передушила голубей и зябликов… подожгла себе волосы… и после каждого такого поступка, достойного, я понимаю, жалости, но не осуждения, я отдалялся от нее, уходил в себя, закрывал какую-то часть своего я…

Любовница. А-а, но это не совсем то.

Жена ( мягко, как бы со стороны ). Да, совсем не то. Ведь она была сумасшедшей… твоя жена.

Любовница. А мы говорим о другом.

Жена. Да, совсем о другом.

Друг. Нет, вы говорите об этом.

Любовница ( с коротким смешком, печально ). Нет. Мы говорили о том, когда это происходит спокойно, когда человек полностью владеет собой. О маленьком, но все же предательстве. Не о катастрофе, когда человек лжет и упорствует во лжи, невзирая на факты, и не о какой-то мелочи, как посторонняя мысль в миг любви, а о чем-то среднем — это может быть все, что угодно, или почти ничего, — только ты в результате уходишь все дальше в себя, понимая, что вся ваша общность была…

Жена.…произвольной…

Любовница.…случайной, и не было ничего неизбежного… или даже необходимого. Когда глаза закрываются; выключаются…

Сын ( напряженно ). Отец умирает!

Жена ( помолчав мгновение ). Да. Умирает.

Врач. Если кто-нибудь из вас хочет пока спуститься вниз…

Дочь. К фотографам? Ко всем этим репортерам? Я только ступила на лестницу, как они окружили меня: «Уже?.. Он уже?.. Можно нам подняться?» Так и рвутся. Голоса тихие, но рвутся изо всех сил.

Жена ( успокаивает ее ). Что ж, у них ведь тоже есть семья… жены, любовницы.

Дочь ( не обращаясь ни к кому в отдельности ). Благодарю, я останусь здесь. Буду ждать до конца.

Жена ( сморщив нос ). Ну, конечно, мы любим порядок.

Дочь ( удивленно ). Ты сказала: порядок?

Любовница. Да.

Дочь ( Матери ). Потому что я сказала: буду здесь до конца?

Жена ( без выражения, словно выжидая ). У-гу.

Дочь ( вдруг кричит ). А ТЫ-ТО ЧТО ТУТ ДЕЛАЕШЬ?!

Жена ( смотрит на нее со смутной улыбкой, отвечает тихо ). Я жду конца супружества, которому пятьдесят лет. Жду смерти своего мужа. И думаю… о том, какой я была девочкой, когда он ко мне пришел. Я думаю… — ты что, хочешь, чтобы я замолчала?.. — думаю обо всем на свете, только не о вас — не о тебе и о твоем… недотепе братце. ( Легко, Сыну. ) Прости, пожалуйста… ( Снова Дочери. ) Да, я жду конца. Я… жду конца. ( Дочери. ) А ты?

Дочь. А я… во всяком случае, получаю от этого гораздо меньше удовольствия, чем ты.

Любовница ( Дочери спокойно, словно только сейчас поняла ). Вы не очень добрая женщина.

Жена ( не придавая этому особого значения ). Выросла у мамы под крылышком.

Дочь ( Любовнице ). Вы что, воображаете, будто я ваша дочь?

Любовница. Боже избави.

Дочь. Вы так много на себя берете…

Жена ( словно предлагает тему для обсуждения ). Какой я была девочкой, когда он пришел ко мне.

Любовница ( Дочери ). Так ли уж много? ( Жене. ) Интересно, ведь только мать точно знает, чей у нее ребенок. Мужу известно лишь, что родила жена…

Жена ( весело смеется ). Однажды он отвел меня в сторону — это было еще до того, как появились вы, но дети уже выросли, — и виновато спросил, глядя куда-то в сторону: «Неужели это и вправду мои дети? Неужели мы с тобой произвели их на свет? Ты и я, и никто больше?» Я засмеялась радостно; хотя дело и шло к концу, но тогда мы еще разговаривали и не избегали друг друга, молчание и исчезновения начались потом. Исполины еще были за работой. И я сказала: «О да, любимый. Ты и я, и никто больше». ( Тихонько смеется. )

Короткая пауза. Дочь встает, не спеша подходит к Жене, дает ей пощечину, спокойно, никак не проявляя своих чувств, возвращается на место.

( После паузы; Любовнице, слегка улыбаясь. ) Простите. ( Встает, так же не спеша подходит к Дочери, дает ей пощечину, так же спокойно, никак не проявляя своих чувств, возвращается на место. Вздохнув, смотрит на Дочь, которая яростно глядит прямо перед собой в пустоту, спрашивает Врача через плечо. ) А теперь вы что думаете?

Врач ( с терпеливой улыбкой ). Вы опять о моей интуиции? О моем вещем сердце? Смеетесь надо мной после стольких лет, что я наблюдал вас? И ваших родителей, и его родителей тоже? После шестидесяти лет моей практики? ( Показывает на Сиделку. ) И тех сорока, что она приходит со мной, чтобы по ночам дежурить возле вас?

Жена. Да.

Любовница ( с удивлением ). Шестьдесят лет?

Жена ( все так же, Врачу ). Даже если это прозвучит так, будто я тороплю события, даже если я покажусь бессердечной, хотя это неправда, я все-таки спрошу вас — вы стараетесь его удержать или помогаете ему переступить черту?

Дочь вскакивает, потом резко поворачивается и быстро выходит из комнаты, хлопнув дверью.

Врач ( внимательно следит за Дочерью, потом отвечает ). Я перестал делать внутривенное вливание. Мы не… подкармливаем его, если угодно. Сейчас он дышит очень медленно… словно во сне. Сердце у него… ( пожимает плечами )… очень ослабло… вернее — устало. У него продолжается внутреннее кровотечение. Дальше рас сказывать?

Жена ( без выражения ). Пожалуйста.

Врач. Если подойти и взглянуть… впечатление такое, будто всякий раз, как я на минуту отвернусь, он за это время уменьшается… Червям достанется немного.

Любовница. Огню.

Жена ( настороженно. ) Вот как?

Любовница. Он будет кремирован. «И не выхватывай моего сердца из пламени, — сказал он мне, — это не очень-то привлекательный орган».

Жена ( уходит от прямого ответа ). Возможно. Возможно, он и будет кремирован.

Друг ( серьезно, взволнованно ). Надеюсь, он не имел в виду сожжения под открытым небом… погребального костра?

Его прерывает согласный дуэт Жены и Любовницы, которые не могут сдержать холодный горький смех.

Сын ( выждав, пока они немного утихнут ). А у вас ничего… нет? Никаких бумаг?

Жена ( обессилев от тихого, жуткого смеха ). Должны быть!

Сын ( страстно, как еще никогда в жизни ). ДОЛЖНЫ БЫТЬ!