Гилберт Честертон - Магия

Действующие лица

Герцог

Доктор Гримторп

Преподобный Сирил Смит

Моррис Карлеон

Хастингс, секретарь Герцога

Незнакомец

Патриция Карлеон

Действие происходит в гостиной герцога.

Сцена: Небольшие молодые деревья в туманных и дождливых сумерках; какие-то лесные цветы кое-где видны среди стволов. Виден Незнакомец, человек в плаще с поднятым капюшоном. Его костюм может быть современным или может принадлежать к любой другой эпохе; а конический капюшон так надвинут на голову, что лицо рассмотреть невозможно. Слышен далекий женский голос, неразборчивые слова то ли поются, то ли декламируются. Фигура в плаще приподнимает голову и с интересом вслушивается. Песня раздается все ближе, и появляется Патриция Карлеон. Она смуглая и худощавая, с мечтательным выражением лица. Хотя она аккуратно одета, ее волосы слегка в беспорядке. В руке у нее ветка какого-то цветущего дерева. Она не замечает незнакомца, и хотя он с интересом наблюдает за ней, некоторое время идет как ни в чем ни бывало. Неожиданно она обнаруживает его присутствие и делает шаг назад.

Патриция.Ой! Кто вы?

Незнакомец.A! Кто я? (Бормочет себе под нос и чертит что-то на земле посохом.)

Патриция.Кто вы? И о чем вы говорите?

Незнакомец.Это язык фейри, о дочь Евы.

Патриция.Но я никогда не думала, что фейри на вас похожи. Вы же еще выше меня.

Незнакомец.Изначально все мы такого роста. Ведь эльфы становятся меньше, а не больше, когда живут среди смертных.

Патриция.Вы хотите сказать, что они больше нас.

Незнакомец.Дщерь человеческая, если ты увидишь истинный облик фэйри, то его голова будет превыше звезд, а ноги — на самом дне морском. Старухи говорили тебе, что фэйри слишком малы, и поэтому их нельзя разглядеть. Но я тебе скажу, что фэйри слишком могущественны, и разглядеть их нельзя именно поэтому. Ибо они и есть те древние боги, по сравнению с которыми великаны казались пигмеями. Они — элементарии, и любой из них больше, чем весь мир. А ты ищешь их среди цветов и грибов и удивляешься, что никогда не можешь найти.

Патриция.Но ты же явился в облике обычного человека?

Незнакомец.Потому что я собирался поговорить с женщиной.

Патриция (отступает в удивлении). Думаю, ты растешь, беседуя со мной.

Сцена затемняется и появляются декорации первого акта, гостиная герцога с открытыми французскими окнами или с любым достаточно большим отверстием, в которое можно разглядеть сад и стоящий поблизости дом. Настал вечер, и в том доме горит красная лампа. Преподобный Сирил Смит сидит, положив рядом шляпу и зонтик. Он здесь явно в гостях. Это молодой человек с высочайшим из воротников Высокой Церкви и со всеми особенностями ограниченного фанатика. Он представляет собой что-то вроде христианского социалиста и относится к своему сану очень серьезно. Он честный человек и совсем не дурак.

Входит мистер Хастингс с бумагами в руке.

Хастингс.Вы мистер Смит. (Пауза). Я хотел сказать, вы — пастор.

Смит.Я — пастор.

Хастингс.Я — секретарь Герцога. Его светлость просил меня передать, что он надеется вскорости с вами встретиться; но прямо сейчас он занят с доктором.

Смит.А Герцог болен?

Хастингс (смеясь). О, нет! Доктор пришел, чтобы попросить его о помощи в каком-то деле. Герцог никогда не хворает.

Смит.А доктор сейчас у него?

Хастингс.Ну, прямо сейчас — нет. Доктор пошел через дорогу, чтобы принести документы, связанные с его просьбой. Но идти ему не далеко, как вы можете заметить. Вот его красная лампа.

Смит.Да, я знаю. Очень вам признателен. Я подожду столько, сколько нужно.

Хастингс (радостно). О, это будет совсем не долго. (Выходит)

Через дверь из сада входит доктор Гримторп, читающий развернутую газету. Он — старомодный практикующий врач, истинный джентльмен, одетый очень аккуратно, но слегка старомодно. Ему около шестидесяти лет; он мог бы быть другом Хаксли.

Доктор (сворачивая газету). Прошу прощения, сэр, я не заметил, что здесь кто-то был.

Смит (дружелюбно). Извините. Новый священник не может, так сказать, ожидать, что его ждут. Я пришел, чтобы повидать Герцога по некоторым местным делам.

Доктор (улыбаясь). Как ни странно, я тоже. Но я подозреваю, чтоб мы оба хотели бы переговорить с ним на глазу на глаз.

Смит.О, с моей стороны нет ни малейших затруднений. Я присоединился к союзу, собирающемуся создать в приходе образцовый кабачок. Короче говоря, я хотел попросить Его Светлость подписаться под этим проектом.

Доктор (мрачно). Так уж вышло, что я присоединился к требованиям не открывать образцовый кабачок в этом приходе. Наши взгляды сближаются с каждым мгновением.

Смит.Да, полагаю, мы прямо-таки близнецы.

Доктор (более добродушно). А что собой представляет образцовый кабачок? Это что, игрушка?

Смит.Я имею в виду место, где англичане могут получить достойную выпивку и с достоинством выпить. Это вы называете игрушкой?

Доктор.Нет, мне следует назвать это фокусом. Или, из уважения к вашему облачению, чудом.

Смит.Я принимаю ваше уважение к моему облачению. Я исполняю свой пасторский долг. Как может церковь требовать от людей воздержания, если она не позволяет им пировать?

Доктор (горько). А когда вы им дадите всласть напироваться, вы отсылаете их ко мне на лечение.

Смит.Да, а вы, всласть их полечив, отправляете их ко мне на погребение.

Доктор (после паузы, рассмеявшись). Что ж, у вас в распоряжении все старые учения. Справедливо, что у вас есть и старые шутки.

Смит (также смеется). Кстати, вы называете фокусом то, что бедные люди могут недорого выпить.

Доктор.Я называю химическим открытием то, что алкоголь — не еда.

Смит.А вы сами вина не пьете?

Доктор.Пить вино! А что еще здесь пить?

Смит.Таким образом, выпить недорого — это такой фокус, который и вы можете проделать?

Доктор (все еще добродушно). Ну-ну, будем на это надеяться. Говорить о фокусах и всем прочем в таком роде — это нынче вечером кажется настоящим трюкачеством.

Смит.Трюкачеством? Отчего же?