Эмиль Брагинский - Ирония судьбы, или С легким паром

— Вот, всего-навсего награбил пятнадцать рублей!

— Не густо! — оценила мама. — Положи их на стол. Больше ничего не стащил?

— Не успел.

— С виду ты приличный человек! — покачала головой Ольга Николаевна. — Не скажешь, что грабитель. Как тебе не стыдно в Новый год квартиры чистить. У людей праздник, а ты… бессовестный…

Лукашин честно искал пути к примирению:

— Как вас зовут?

Но получил достойный ответ:

— Тебе-то какое дело?

— Вы выслушайте меня. Я вам все-таки объясню! 31 декабря мы с приятелями ходим в баню… — При этих словах Лукашин нарушил обещание и сделал шаг вперед.

— Караул! — закричала Ольга Николаевна. — Бандиты!

Лукашин замер на месте и испуганно залепетал:

— Я вас умоляю, не кричите, пожалуйста!

— А ты не двигайся, с места не сходи! — совершенно спокойно ответствовала Ольга Николаевна. — Вот сейчас Надя с Ипполитом вернутся, мы тебя арестуем!

— Ипполит не вернется! — усмехнулся Лукашин.

— Почему? — растерялась хозяйка дома.

— С ним я расправился самым решительным образом с помощью бритвы!

Реакция Ольги Николаевны оказалась для Лукашина неожиданной. Пожилая женщина сразу как-то обмякла и принялась медленно сползать по стене, явно теряя сознание. Лукашин успел ее подхватить, подтащить к дивану и уложить.

— Вы не волнуйтесь! — успокоил Лукашин. — Бритва была электрической.

Ольга Николаевна с трудом перевела дыхание:

— Сбегай в соседнюю комнату, там на полочке лекарство в желтом пузырьке и рядом стаканчик. Накапай мне тридцать капель!

— Валокордин? — спросил Лукашин, спеша за лекарством.

— Смотри какой образованный! — удивилась Ольга Николаевна. Она села, пригладила волосы.

Вернулся Лукашин. Ольга Николаевна взяла из его рук стаканчик и выпила жидкость, отдающую мятой.

Лукашин мягко взял руку Ольги Николаевны, сжал у запястья и посчитал пульс:

— Кардиограмму вам делали?

— У меня… — вспомнила Ольга Николаевна. — Сдвиг влево…

— Ерунда. Это возрастное, почти у всех. Давление как?

— Сто семьдесят на сто.

— Резерпин принимаете?

— Откуда ты про все это знаешь? — удивилась Ольга Николаевна.

— Я врач.

Ольга Николаевна покачала головой:

— И такими делами промышляешь! Тебе на жизнь, что ли, не хватает?

Лукашин порылся в кармане, нашел бланк со штампом поликлиники и уселся за стол.

— Сейчас я выпишу вам новое средство против гипертонии!

Воспользовавшись тем, что Лукашин уселся за стол и писал, не обращая на нее внимания, Ольга Николаевна осторожно поднялась с тахты, прокралась к двери:

— Хоть ты и вор, а заботливый!

Ольга Николаевна выскочила в прихожую и заперла дверь на ключ.

Услышав звук запираемого замка, Лукашин обернулся:

— Зачем вы это сделали? — Он подошел к двери, просунул под нее рецепт: — Возьмите, пусть вам Надя потом это в аптеке обязательно закажет!

— Ты давно Надю знаешь? — То, что Лукашин назвал имя дочери, озадачило Ольгу Николаевну.

Лукашин принялся подсчитывать:

— Сейчас семь… Я появился у вас в доме вчера около одиннадцати… Значит, мы знаем друг друга приблизительно восемь часов.

— И ты всю ночь здесь околачиваешься?

— Всю ночь! — Лукашин взял гитару и начал перебирать струны.

— Что же Надя тебя не выставила? — спросила Ольга Николаевна.

— Наверное, не хотела… Не хотела, наверное…

В это время такси свернуло с Невского к Московскому вокзалу. Надя расплатилась и вышла из машины.

И, как бы вторя Надиным шагам, послышалась песня. Ее напевал пленный Лукашин, которого сторожила Надина мама.

В здании вокзала Надя подошла к дежурной кассе, которая была открыта круглую ночь. У окошечка стояло два человека. Надя обождала немного, купила билет до Москвы, а потом через зал ожидания вышла на привокзальную площадь.

Надя неторопливо шла по ночному городу. На площадях сверкали цветными огнями новогодние елки. Шумные, веселые толпы вываливались из подъездов и заполняли улицы. Начал падать снег. Надя одиноко брела по заснеженным проспектам.

Небо слегка посветлело, когда Надя вернулась к дому.

Она подняла голову, взглянула на свое окно, ярко освещенное, и вбежала в подъезд.

— Друг ты мой единственный! Где моя любимая?

Ты скажи, где скрылась? Знаешь, где она?

Друг ответил преданный, друг ответил искренний:

Была тебе любимая, а стала мне жена!{Стихи В. Киршона}

На последних словах песни входная дверь отворилась — Надя вошла в квартиру.

— Мама! — удивленно спросила Надя. — Почему ты сидишь в коридоре?

— Сторожу преступника! — гордо ответила мать. — А он меня песнями развлекает.

— Преступник — это я! — подал голос Лукашин.

Надя устало сняла шубку.

— Мама, давай отпустим его на свободу!

Ольга Николаевна слезла со стула и отодвинула его, позволяя Наде пройти в комнату.

— Замерзла? — заботливо спросил Лукашин.

— Нет, я на такси ездила!

Ольга Николаевна внимательно следила за происходящим.

— Куда ты ездила? — настороженно спросил Лукашин.

Надя раскрыла сумочку:

— Достала тебе билет на утренний поезд!

— Большое тебе спасибо! — Лукашин взял билет и поглядел на свет, изучая цифры компостера. — Ты правильно поступила! Ты меня выручила! Я бесконечно тронут! Я тебе несказанно признателен! Ты избавила меня от нудного стояния в очереди! Нижняя полка! У меня нет слов! И хотя у меня небольшая зарплата…

Тут Лукашин открыл форточку и… выбросил билет.

Ольга Николаевна мгновенно оценила ситуацию:

— Пойду-ка я к Любе продолжать встречать Новый год!

— Огромное вам спасибо! — поблагодарил Лукашин. Вспомнил вчерашнюю сцену у себя в московской квартире и добавил: — Вы замечательная мама!

Уже уходя, Ольга Николаевна пошутила:

— Смотри, Надежда, чтобы к моему возвращению здесь не завелся кто-нибудь третий!

— Не беспокойтесь! — твердо пообещал Лукашин. — Я этого не допущу!

Ольга Николаевна улыбнулась и ушла.

— Если ты помнишь, я обещала тебе вернуться с фотографией Ипполита! — Надя достала ее из сумки и водрузила на прежнее место.