Александр Островский - Том 5. Пьесы 1867-1870

Ты чей холоп? Кому слуга?

Боярин,
Навеки твой слуга и раб до гроба.

Я что велел?

Куда ж деваться ночью!
Мы старые с женой.

Я слова дважды
Не говорю.

Он гнать меня не смеет,
Дворяне мы.

Вы честью попросите.

Чтоб духу их не пахло! Слышал!
Николай Редриков прячется за дверь.

Слышал.

Подите вон!

Тащи на двор хоботье
Дворянское, бросай куда попало!
Да в шею их.

Не трогайте, убью!

Связать его! Держите руки крепче!
Гоните их плетьми!

Ужли ж на свете
Перевелись и суд, и правда вовсе.
Ну, батюшка и матушка, терпите!
Клянуся вам я головой своею
И вашими седыми головами,
Придет пора, я вымещу за вас.

Не оставляй меня живого! Лучше
Тебе и мне! Убейте вы меня!

Терплю, сынок, позор за гордость нашу,
Забыли мы, что с сильным не борись,
С богатым не тянись.

С двора гоните
И выбейте на улицу его.

Ну, знай же ты, ростовский воевода,
Что я твоей обиды не забуду!
Для памяти и днем и ночью буду
Я руки грызть свои, пока по локоть

Не отгрызу. И если уж придется
Нам встретиться, я старое припомню.
Прощай теперь! Ходи по богомольям,
Молебны пой, проси в слезах у Бога,
Чтоб не пришлось мне свидеться с тобой!

С двора долой плетьми, да не жалейте
Плетей моих, в Ростове новых купим.
Пугните так, чтоб за версту бежал.
Несколько слуг уходят.

Боярышня идет.

В светлице чисто,
Простор, прохлад для милости боярской.

Людмилушка, тяжелая дорога
Умаяла тебя и укачала;
Я сам устал; ложись, Господь с тобою,
В светелочке, подушку под ушко,
И почивай, пока сама проснешься.

Вы, чучелы, боярышню покойте!
Помягче ей перины постелите,
Пуховые, лебяжье изголовье,
Одеть ее, окутать соболями.

Ты, батюшка родименький, себя-то
Поберегай, ты старенький старик.
Ты спи поди, а мы побалагурим
Часок-другой, пока не зазеваем
И глазоньки смыкаться не начнут.
Поди, поди, сердитый.

Не сердиться
Нельзя никак, не слушают.

Ты злой!

С другими зол, перед тобою кроток.

Боярыня, ты не жури отца —
Родителя! Ты гневайся уж лучше
На нас, рабынь твоих и слуг покорных.

Молчи, раба! Между отцом и мною
Ты не судья. Ты старая старуха,
За старость лет тебя я чту, но все же
Я государыня твоя. Ты помни
И не гневи меня.

Не прогневлю.
Смири тебя Господь! Твой гнев боярский
Грознее мне грозы на небесах.

Прощай, дитя мое.

Прощай, родитель!

Пойдемте! Ах!

Чтоб гром тебя расшиб!
Перепугал до смерти, окаянный!

Откуда ты взялся?

Гоните, девки,
Его скорей! Беда, коли увидят!

Потише вы, отца не потревожьте!
Зачем ты здесь?

Отца и мать прогнали,
А я за дверь от страха схоронился.
Хотел бежать, да увидал тебя,
На красоту твою я загляделся
И простоял как вкопанный!

Пошел!
Пошел скорей! Беды с тобой дождешься!
Увидит сам, тогда хоть в гроб ложись.

Некстати ты разговорилась много.
Задуй фонарь, и не увидят.

Дело.
И то задуть.

Постойте, не гоните!
Позволь сказать тебе одно лишь слово!

Ну, говори скорее!

Вот что горе:
Сказал бы я, да слов таких не знаю, —
Не приберу по красоте твоей.
Что ни скажи тебе, все будет мало.
Да и сказать всего тебе не смею.

Ты глуп еще и молод. Ты не знаешь
Цены себе. Уж если ты не смеешь
Сказать девице ласковое слово,
Кому ж и сметь! Вот я не побоюся
Сказать тебе: ты писаный красавец,
Неслыханный! Всю ночку мне не спать,
Все о тебе гадать и думать буду,
Твои сокольи очи вспоминать.
Беги скорей! Нам больше не видаться.

А свидимся?

Дай Бог не разлучаться.

Ступай, ступай! В потемках не заметят.

Вы, нянюшки и девушки сенные,
Ищите вы потешных слов и сказок
И присказок, — утешьте вы меня!
Теперь всю ночь до бела дня мне плакать,
А вам всю ночь сидеть да утешать!