Жюль Верн - Одиннадцать дней осады

Рокфёй (в сторону). Браво! И еще хотят, чтобы я женился!.. Ну нет!

Максим (подходит к Леони и берету нее половину газеты). Нет-нет, мадам! Раздел, который я хотел показать Роберу, находится как раз в этой половине.

Леони (тихо). Боже мой, как вы несносны!

Максим. Что вы сказали?..

Леони. Ничего я не говорила.

Максим. Я не расслышал.

Рокфёй. Скотина!

Максим. Что?.. (Берет половину газеты, разрывает ее надвое и протягивает один обрывок Леони.) Из этого можно накрутить десяток мотков! (Роберу.) Если хочешь взглянуть… (Протягивает ему обрывок газеты.)

Робер (в сторону, глядя на Леони). Эта дамочка может преспокойно довести меня до преступления. (Берету Максима кусок газеты.) Давай!

Лоранс (Рокфёю). Мы погибли!

Рокфёй (тихо). Нет еще! (Опрокидывает чернильницу на столе.) Ах!

Лоранс. Ах!

Максим. Что случилось?

Робер. Кажется, это никогда не кончится.

Рокфёй. Ах, боже мой! Мадам только что опрокинула чернильницу. И по столу расплывается большое пятно. Это настоящее Черное море! Что делать? Тряпку, мадам, быстрее!

Женщины. Ах, боже мой! Оно растекается!.. Быстрее!

Рокфёй (забираету Робера кусок газеты и передает его Леони). Вот, мадам! Промокайте! Промокайте!

Леони. Промокаем! (Вытирает чернила газетой.)

Лоранс. Самое время!

Максим. Но, мадам, ради бога…

Леони. Говорите, что хотите, мой милый.

Максим. Но…

Робер (Леони). Ах, так! Вы смеетесь надо мной, что ли, мадам?

Леони. Вы так думаете? Уверяю вас — ничего подобного! Я так огорчена…

Максим. По вашему виду не заметно.

Робер. Конечно, речь идет о столе!

Леони. О чем же еще? Не об этом же клочке бумаги?

Робер. Именно, мадам.

Леони. Правда? О том, что вы читали? Как вы легкомысленно поступили. Рокфёй!

Рокфёй. Да, в самом деле… Но такое зло поправимо. Мог ли я предположить, что будут придавать такое значение какому-то обрывку газеты! Где он?

Максим (подбирая газету). Вот, но в каком жалком состоянии!

Рокфёй. Он слегка испачкан, но немного доброй воли…

Максим. Здесь невозможно разобрать ни строчки…

Лоранс (тихо Леони). Спасена!

Робер (Леони громко). Мадам!

Леони. Боже мой! В чем дело?

Робер (вне себя). Мадам, я не так глуп, как кажется! Эта газета была только предлогом для постоянных преследований, которым я подвергаюсь! Не знаю, какой злой ветер обрушился на мой супружеский союз, но в течение восьми дней, то есть с момента вашего приезда, положение постоянно ухудшается. Моя жена забыла о своих супружеских обязанностях; друзья — о наших дружеских связях. Не могу утверждать, что все это — плоды ваших усилий…

Леони. Но верите в это?

Робер. Верю.

Леони. По меньшей мере прямо сказано.

Максим. Робер!

Лоранс. Друг мой!

Робер. Оставьте меня! Вы все заодно! Оставьте меня!

Лоранс. Что вы хотите делать?

Робер. О, ровным счетом ничего! Не собираюсь даже требовать от вас пожертвовать подругой. Я уступаю ей место! (Уходит.)

Максим (спешит за ним). Робер! Робер!

Робер захлопывает дверь у него перед носом. Максим выходит в дверь в глубине сцены. Появляется оркестр и играет до полного закрытия занавеса.

Рокфёй, Леони, Лоранс.

Рокфёй. Ну и пусть!

Леони. Пусть!

Лоранс. Пусть!

Рокфёй. Еще одна такая победа, как сказал бы Пирр [19] Пирр (319–273 до н. э.) — царь Эпира; воевал с Римом. Победа над римлянами при Аускулуме (279 г.) далась Пирру ценой огромных потерь. Согласно преданию, огорченный массовой гибелью своих воинов царь сказал: «Еще одна такая победа, и я останусь без войска!» Отсюда возникло выражение «Пиррова победа». , — и с нами покончено!

Леони. Мы далековато зашли.

Лоранс. Да, я это чувствую. Но что теперь делать?

Леони. Если бы я знала!..

Рокфёй. Медлить нельзя. Надо заключать мир, и поскорее!

Лоранс. А как же заключить мир?

Рокфёй. Ну, это уж ваше дело! Когда осажденный город не может больше защищаться, он поднимает белый флаг и капитулирует. Сдавайтесь!

Леони. Да, сдавайся! Сдавайся!

Лоранс (направляется к двери комнаты Робера). Хорошо! Вы правы. Чего добьюсь я этой комедией?.. Сегодня гнев, а завтра, возможно, безразличие Робера… Мое счастье и так уже сильно подорвано.

Рокфёй (в сердцах). Сдавайтесь!

Леони (так же). Сдавайтесь!

Лоранс (подходит к двери и хочет ее открыть). Заперто!

Рокфёй (Леони). Заперто!

Все втроем. Ах!

Та же декорация.

Леони, Максим.

Леони. Какие новости?

Максим. Никаких!

Леони. Никаких?!

Максим. Ничего. Я только что из префектуры полиции. Там у меня выспрашивали тысячу мелочей. Я рассказал все, что знал: наш друг Робер — несколько своеобразный человек, и после разговора на повышенных тонах удалился к себе; в тот же вечер жена нашла дверь его комнаты запертой; наутро, не видя супруга, она решилась взломать дверь; комната оказалась пустой, наш друг ушел по потайной лестнице, и с тех пор никто его больше не видел — ни в клубе, ни на бирже… И, наконец, я сказал, что жена его пребывает в смертельном беспокойстве.

Леони. Я думаю!..

Максим. Все это записал с моих слов бородатый господин. Отпуская меня, он сказал: «Успокойтесь, месье, его найдут…» Я поспешил дать вам отчет о случившемся, а Рокфёй полетел в Шату — проверить, нет ли Робера в загородном доме.

Леони. Ну и дела! Это исчезновение! Эго бегство!

Максим. А теперь, мадам, я поступлю так, как приказывает мне дружба, не позволяя пренебречь полностью любовью, и напомню вам, что сегодня наступил наконец тот самый одиннадцатый день, которого я не чаял и дождаться.

Леони. Хорошенькое выбрали время! В тот момент, когда ваш друг…

Максим. Мой друг достиг зрелого возраста и сам знает, как себя вести. Он по горло сыт супружеством. Он захотел преподать урок своей жене. В свое время он вернется, свежий и румяный, как школьник, прогулявший уроки, а вот я… я, мадам, уже одиннадцать суток не могу есть! Одиннадцать ночей не сплю!..