Генрих Клейст - Пентесилея

Здесь ее поставьте.
Дай я водой тебе чело смочу.
Ты не боишься?.. Что ты хочешь делать?

Царица, до чего же ты проворна!
Ну что, ведь легче стало?

А, Протоя!

Заговорила!

Слава небесам!

Лей! Лей!

Она опять вернулась к жизни.

Отлично. Так. Всей головою в воду!
Еще. Вот так. Ты — словно юный лебедь.

Возлюбленная!

Как она склонилась!

Как у нее с чела вода бежит!

Готова ты?

Ах, как это чудесно!

Тогда идем опять на камень сядем.
Живее, жрицы, ваши покрывала,
Чтоб мокрые ей кудри осушить.
Фания, Тэрпи, сестры, помогайте
Закутать ей и голову и шею.
Вот так! Теперь ее усадим мы.

Как мне…

Что? Хорошо иль нет?

Покойно.

Сестра! Возлюбленная! Жизнь моя!

Скажи, ведь я уже вошла в Элисий,
А ты — одна из вечно юных нимф,
Прислуживающих царице нашей,
Когда она нисходит в грот хрустальный
Под тихий шелест вековых дубов?
Ты приняла моей Протон облик,
Чтобы меня порадовать, не правда ль?

Нет, нет, моя любимая царица!
Тут я, твоя Протоя, и в объятьях
Ты у меня. А то, что здесь ты видишь, —
Лишь мир наш преходящий, на который
Взирают боги с высоты небес.

Так, так. Прекрасно. Это безразлично.

Что, госпожа?

Я все равна довольна.

Родная, объясни. Не понимаю.

Я рада, что живу. Мне отдых дайте.

Что с нею?

Как все странно повернулось!

Вот если б расспросить ее искусно…

Скажи, с чего тебе пришло на ум,
Что ты уже в страну теней спустилась?

Сестра, мне так отрадно, так чудесно!
Созрела я для смерти, о Диана!
Хоть я не знаю, что со мной здесь было,
Но умереть могу, не сомневаясь,
Что мною в битве побежден Пелид.

Труп унести пора.

С кем говоришь ты,
Сестра?

Живей, безумицы!

Диана!
Так это правда?

Ты о чем, родная?
Сюда! Да сдвиньтесь же!

Благие боги!
Никак я оглянуться не решусь.

О чем ты? Что ты вздумала, царица?

Ты притворяешься, родная.

Нет,
Клянусь предвечным Зевсом.

Расступитесь,
Святые жрицы.

Милая царица!

Зачем скрывать? Ведь за моей спиной
Стоял он уж однажды, о Диана!

Смотрите, в ужасе она!

Постойте!
Я знать хочу, что вы несете. Стойте!

Не спрашивай, царица!

Это он?
Скажите, девы, это он?

О ком ты?

Не так уж это и невероятно.
Я подбивала ласточке крыло,
Но и лечить его сама старалась.
Да, за оленем с луком я гналась,
Но ведь стрельба — неверное искусство:
Мы в сердце счастью стрелы направляем,
А боги отвращают их коварно.
Ужель не промахнулась я? Где он?

Я заклинаю всем Олимпом грозным,
Не спрашивай!

Прочь! Даже если раны
На нем зияют, словно ад разверстый,
Я все-таки увижу их.

Чудовища, кто их ему нанес?

Да разве ты не знаешь?

О Диана,
Свершилось! Дочь твоя обречена.

Она шатается.

Благие боги!
Зачем ты не вняла моим советам?
Уж лучше бы, несчастная, нашло
На твой рассудок полное затменье,
Уж лучше б ты скиталась вечно, вечно,
Чем этот страшный день пережила.
Возлюбленная, выслушай!

Царица!

Скорбят с тобою тысячи сердец.

Встань!

О, багрянец этих роз кровавых!
Увенчанное ранами чело!
О, пахнущие тлением бутоны,
Которые на корм червям пойдут!

И все же он любовью был увенчан.

Но слишком глубоко надет венок.

И прикреплен к челу навек шипами.

Уйди отсюда.

Раньше знать хочу я,
Кто был моей соперницей свирепой.
Не спрашиваю я уже о том,
Кем был убит живой. Клянусь богами,
Она останется, как птица, вольной.
Я спрашиваю, кем убит убитый,
И ты ее, Протоя, назовешь.