Александр Гельман - Скамейка

Она впитывает каждое его слово, следит за малейшим изменением выражения его лица.

(Продолжает.) В прошлом году она поехала в Ленинград, с классом. Хотели с сыном проводить, она — не надо, не надо! Стеной стала. Я тогда тем более поехал… скрытно. Сразу засек — с мужчиной отправилась. Потом говорила — это отец одной девочки из класса… мол, помогал ей. А почему тогда мне нельзя было проводить, спрашивается?! Между прочим, в тот день мы с тобой встретились… я прямо на вокзале в ресторане выпил и поехал в парк. Успокоился немножко возле тебя. А сбежал я тогда, чтоб звонок ее не прозевать… на старой квартире у нас был телефон, договорились, что она позвонит после двенадцати из гостиницы. Устроил ей скандал по телефону. Не знаю, может, в это время она сидела в объятиях… или лежала с ним… голос у нее был какой-то не свой! Я ничего не знаю… знаю только — если один раз было, может сто раз быть!.. На свадьбу к сыну не поехал, боялся ее одну оставить! Из мужа в телохранителя превратился!.. Я не могу больше так жить. И уйти воли не хватает. Она действует на меня; что-то в ней есть такое… из нее какое-то излучение выходит, какой-то луч… точно, точно! И убивает во мне все — волю, ум, гордость! Я же раньше… и с первой женой, и вообще с женщинами чувствовал себя всегда королем! А теперь я слуга… неизвестно скольких господ! Она раздавила меня! Я даже всего рассказать не могу… стыдно!.. Как-то заболел, так она: «Ложись, Федя, в больницу, я не могу за тобой ухаживать, ты слишком капризный, когда болеешь». Представляешь? (Яростно.) Все восемь лет душа дрожит от боли!

Она.Она красивая?

Он.Не знаю. Обыкновенная. Так, стройненькая. Я уж и не вижу ее. Я только чувствую, что это мой враг, что она погубила меня! Она меня приучила к таким вещам, если рассказать — не поверят! Постоянное, непрерывное унижение!.. Родственников у меня здесь нет, друзья отошли… никому не звоню, не встречаюсь… Не могу видеть людей. Теперь, правда, я ей тоже запретил приводить своих подружек-разводушек… одна ушла от мужа, от другой муж ушел… все время тянут ее куда-то. (Кричит.) Я запретил! Пускай никого не будет, ни души, раз такой дом, раз такая жизнь в этом доме!..

Она.Ты ее любишь, Федя…

Он.Я ее любил. Она этим пользуется… моей любовью. Я действительно ее любил, я был счастлив… думал — ну, все, никогда больше не будет обманывать, юлить, бегать куда-то, искать, изменять. Я вообще забыл, что существуют женщины на свете кроме нее… Не хочу больше. Сегодня подвожу черту. Все равно этому наступил бы конец — рано или поздно. (Кричит.) Так пусть это произойдет сегодня! Я хочу сегодня освободиться от нее!

Она.Успокойся, Федя!..

Он.Не надо меня успокаивать! Я восемь лет успокаивал себя, обманывал себя! Я ничего уже не чувствую… Только боль, боль, боль!

Она.А может, тебе только кажется, что она гуляет? А она просто от твоей ревности прячется? Может, у нее никого и нет?

Он.У нее полная записная книжка телефонов… непонятных и неизвестных мне людей! (Вдруг сникает.) Не знаю, может, и кажется что-то, может, я одичал, все возможно… при такой жизни. Возможно, и я виноват… Хотя я не знаю, в чем я виноват. В том, что женился на ней? Она действительно не очень хотела, я настаивал, как таран тогда пошел на нее… Не знаю, ничего не знаю… Душа у нее неплохая… если только жить с ней на необитаемом острове. Чтоб только были она и я. Тогда, наверное, все было бы нормально. Так-то она вполне… не жадная, бескорыстная, подруги у нее все время тянут… и деньги, и вещи… неглупая… ласковая… Может, надо как-то иначе с ней… уехать на время. Сейчас можно было уехать на уборочную в Казахстан, я отказался. Сто раз давал себе слово: не скандалить, вести себя спокойно, не реагировать… просто молчать больше. Не могу! Сейчас пойду, если она дома — начну орать, бить посуду, требовать отчета… ей все это надоело, уже не действует на нее. Она даже ночевать может остаться где-то, лишь бы не слышать, как я ору… Я не знаю, что делать. Когда выпью, легче становится… а, думаю, пошло оно все к черту, и она, и все! Но я же не могу все время ходить пьяным… За рулем! Да и не могу я пить много. Сердце барахлит. (Вдруг истерически.) Вера, не обижайся… не обижайся на меня! Не обижайся! Я ничего не могу сделать!

Она (с испугом). За что не обижаться?

Он (сникнув). Не обижайся, пожалуйста… я, наверно, один сейчас поеду домой. Я должен с ней поговорить. А завтра приду к тебе. Хорошо?

Она.Как хочешь.

Он.Пойдем. (Поднимается с земли.) Я должен раньше ее попасть домой. Я хочу увидеть, какой она приедет! Я хочу увидеть ее! Просто так я не уйду… я не могу просто так уйти. Она только этого и ждет, чтоб я ушел. (Кричит.) Я сегодня ночью или убью ее, или заставлю жить так, как положено жене жить с мужем!

Она (поднимается, угрюмо). Ну, пошли.

Они идут рядом по аллее, она смотрит на него печальными, сухими глазами, он шагает разгоряченный, с сжатыми кулаками, устремленный вперед, глаза блестят. О том, что рядом с ним Вера, забыл.

Он (вдруг вспомнил о ней). Я могу тебя довезти на такси, если хочешь.

Она.Не надо.

Он.Зайти к тебе я уже не смогу, Вера. Мне очень важно прийти раньше, чем она, понимаешь? Если я приду после нее, это плохо. Надо обязательно, чтоб я успел раньше. А если не придет ночевать… тогда все! Тогда завтра я к тебе переезжаю. Пойдем быстрее.

Он увеличивает шаг, отрывается от нее. Вера, напротив, замедляет шаг. Останавливается. Садится на первую попавшуюся скамейку.

(Вдруг обнаружив ее отсутствие, останавливается, оборачивается. Возмущенно.) Вера! Ты что села? Ну, вставай, догоняй, Вера!

Она продолжает сидеть.

(Делает несколько шагов назад.) Вера, вставай! Я жду тебя! Ты же знаешь, как я тороплюсь!

Она поднимается, идет к нему.

Ну, быстро, быстро! (Подождав, пока она с ним поравняется.) Вера, я тебя только очень прошу — что бы ни случилось, как бы тебе ни было нужно, как бы тебе ни хотелось… никогда ни при каких обстоятельствах не вздумай искать меня… ни на работе, ни дома. Ты слышишь?

Она.Слышу.

Он.Я тебя сам найду, если надо будет.

Они выходят из парка на освещенную полукруглую площадь — здесь проходят трамвайные пути, неподалеку стоянка такси. Стоят свободные машины.

(Торопливо.) Ну так что, Вера, подвезти тебя или не надо?

Она.Не надо.

Он.Тогда я пойду. (Чмокнул в щечку.)

Она.Подожди. (Роется в сумке.)

Он.Что такое? Я тороплюсь, Вера!

Она.Возьми. (Протягивает ему ключ.) Это от моей квартиры. Улица Пирогова, дом четыре, квартира четыре, первый этаж. Витьку я предупрежу, что у тебя ключ, когда приедет.