Уильям Шекспир - Комедии

Входит сэр Тоби. Оливия

Честное слово, он уже успел выпить! Дядя, кто это там у ворот?

Дворянин.

Дворянин? Какой дворянин?

Этот дворянин… (Икает.) А будь она неладна, эта маринованная селедка! – Как дела, дурень?

Достойный сэр Тоби!

Дядя, дядя, еще совсем рано, а вы уже дошли до такого неподобия!

Преподобия? Плевал я на преподобие! Пускай себе стоит у ворот!

Да кто же там, наконец?

Хоть сам черт, если ему так нравится, мне-то что? Уж кто-кто, а я врать не стану. Да что с вами разговаривать! (Уходит.)

Дурак, на кого похож пьяный?

На утопленника, дурака и сумасшедшего: с одного лишнего глотка он дуреет, со второго – сходит с ума, с третьего – идет ко дну.

Пойди-ка и приведи пристава, пусть освидетельствует тело моего дядюшки: он в третьей степени опьянения, значит, уже утонул. Присмотри за ним.

Входит Мальволио. Мальволио

Сударыня, этот молодой человек хочет видеть вас во что бы то ни стало. Я сказал, что вы больны; он ответил, что знает и именно поэтому хочет вас видеть. Я сказал, что вы спите; это он тоже предугадал, и как раз поэтому ему особенно нужно вас видеть. Что ему ответить, сударыня? Его не собьешь никакими отговорками.

Скажите ему, что он меня не увидит.

Говорил. Он ответил, что будет стоять у ваших ворот, как столб у дверей шерифа, [17] и что дождется вас, даже если из него сделают подпорку для скамьи.

Какого рода он человек?

Мужского, разумеется.

Да нет, какого сорта?

Хуже не бывает: хотите или не хотите, но он к вам прорвется.

Каков он на вид и сколько ему лет?

Для мужчины мало, для мальчика много: недозрелый стручок, зеленое яблочко. Он, так сказать, ни то ни се: серединка наполовинку между мальчиком и мужчиной. Он очень хорош собой и очень задирист. С вашего позволения, у него еще молоко на губах не обсохло.

Пусть войдет. Только раньше позовите мою камеристку.

Входит Мария. Оливия

Закрой лицо мне этим покрывалом:

Входят Виолаи придворные. Виола

Кто из вас достойная хозяйка этого дома?

Обращайтесь ко мне: я отвечу за нее. Что вам угодно?

Ослепительнейшая, прелестнейшая и несравненнейшая красавица, скажите мне, действительно ли вы хозяйка этого дома. Я никогда ее не видел, и мне не хотелось бы пустить по ветру свое красноречие: не говоря уже о том, что я сочинил замечательную речь, мне еще стоило немалого труда вытвердить ее наизусть! – Милые красавицы, не вздумайте насмехаться надо мной: я очень обижаюсь, когда со мной неласково обходятся.

Откуда вы явились, сударь?

Мне трудно сказать что-нибудь сверх того, что я заучил, а этого вопроса нет в моей роли. Благородная дама, дайте мне хоть какое-нибудь доказательство того, что вы – хозяйка этого дома, иначе я не смогу произнести свою речь.

Вы комедиант?

Нет, мое глубокомысленное сердечко, хотя, клянусь клыками хитрости, я действительно не тот, кого играю. Вы хозяйка дома?

Если я не присваиваю себе собственных прав, то я.

Конечно, присваиваете, если вы – это она, так как то, что вы можете отдать, вы уже не можете оставить при себе. Впрочем, я превышаю свои полномочия. Сейчас я произнесу похвальное слово в вашу честь, а потом перейду к сути дела.

Начните с главного; похвалы можете опустить.

Но я так старался их затвердить, и они так поэтичны!

Значит, особенно лживы: оставьте их про себя. Мне сказали, что вы дерзко вели себя у ворот, и я впустила вас больше из желания увидеть, чем услышать. Если вы не в себе – уходите, если в здравом рассудке – будьте кратки. Я сейчас не расположена к препирательствам.

Не поднять ли вам паруса? Плывите к дверям.

Нет, дорогой боцман, я еще подрейфую здесь. – Утихомирьте вашего великана, прелестная дама.

Говорите, что вам угодно?

Я посланец.

Должно быть, вы посланы с бесчестным поручением, если вам так трудно изложить его. Приступайте к делу.

Оно предназначено только для вашего слуха. Я не собираюсь объявлять войну или требовать дань: у меня в руках оливковая ветвь. Слова мои и намерения полны миролюбия.

Однако начали вы с грубости. Кто вы такой? Чего вы хотите?

Эта грубость рождена приемом, который мне здесь оказали. Кто я и чего хочу, должно быть окружено не меньшей тайной, чем девственность. Для ваших ушей – святое откровение, для посторонних – кощунство.

Марияи придворныеуходят.

Итак, сударь, что гласит текст? Виола

Очаровательнейшая властительница…

Очень приятная доктрина, и развивать ее можно без конца. Где хранится подлинник текста?

В груди у Орсино.

В его груди? В какой именно части?

Если быть точным, то в самой середине сердца.

Я его читала: это ересь. Больше вам нечего сказать?

Достойная госпожа, позвольте мне взглянуть на ваше лицо.

Ваш господин поручил вам вступить в переговоры с моим лицом? Вы явно отклонились от текста. Но мы отдернем занавес и покажем вам картину. Смотрите, сударь, вот какова я сейчас. Правда, недурная работа?

(Откидывает покрывало.)

Превосходная, если это действительно дело рук божьих.

Краска прочная, сударь: не боится ни дождя, ни ветра.

Да, подлинно прекрасное лицо!

Рука самой искусницы-природы

Смешала в нем румянец с белизной.

Вы самая жестокая из женщин,

Коль собираетесь дожить до гроба,

Не снявши копий с этой красоты.

Что вы, сударь, я совсем не так бессердечна! Поверьте, я обязательно велю составить опись всех моих прелестей: их внесут в реестр и на каждой частице и принадлежности наклеят ярлык с наименованием. Например: первое – пара губ, в меру красных; второе – два серых глаза и к ним в придачу веки; третье – одна шея, один подбородок… и так далее. Вас послали, чтобы оценить меня?