Анатолий Софронов - Человек в отставке

Подрезова. Не понимаю.

Медный. Вот и жаль! Жаль! Я хочу быть абсолютно свободен.

Подрезова. Помнишь, приезжий профессор рассказывал...

Медный. Почему мне все время тычут в нос: «Общество, общество, общество»?

Подрезова. ...как в одной европейской столице художники на тротуарах цветными мелками рисуют...

Медный. А я что? Не общество?

Подрезова. ...хлеб зарабатывают...

Медный. Я художник! Понимаешь, художник! И я не хочу, чтобы меня дергали за рукав. Пусть будет так: захочу стать на карачки посреди улицы — и чтоб меня никто не посмел тронуть! Никакие вышестоящие и нижележащие организации!

Подрезова. Организации не тронут, а милиционер может. И даже оштрафует.

Медный. Ты ничего не понимаешь!

Подрезова. Художники на тротуарах цветными мелками рисуют, хлеб зарабатывают...

Медный. Агитация, Любочка... Для малограмотных.

Подрезова. Профессор журналы показывал.

Медный. Разве можно нашим журналам верить?

Подрезова. Не наши журналы показывал, заграничные.

Медный. Тенденциозный подбор... (Спокойнее.) Вот жизнь идет, и все не так, как бы хотелось. Счастье бывает совсем близко, а не поймаешь. Помнишь, приезжали к нам один критик московский и драматург, пили-ели у нас, выставили меня на полторы сотни, обещали, наверняка обещали премию за спектакль. Ничего не было... Ничего! Медаль все-таки могла достаться. Николай где?

Подрезова. В саду.

Медный. Хочу с ним поговорить. Он сумеет помочь. Он как будто первого секретаря обкома знает, Крымова.

Подрезова. Да, Крымов когда-то служил у него в полку. Но вряд ли Коля что-либо сделает. Он очень щепетилен.

Медный. Мы все щепетильны, пока своей шкуры не коснулось. Он обязан мне. Я его с тобой познакомил. В интеллектуальный круг ввел, в среду художественной интеллигенции. И ты бы поговорила.

Подрезова. Он тебе однажды помог. Устроил тебя на работу в театр.

Медный. Подумаешь, Музыкальная комедия! Я в долгу не останусь. Я тут, кстати, говорил с одним журналистом. Можно дать и ему и твоему герою подзаработать.

Подрезова. Пожалуйста, без вульгаризмов.

Медный. Можно и без вульгаризмов! Книжонку можно сделать. Название я придумал: «Безыменная высота». У журналиста слог бойкий, по дневникам сочинит. На обложке будет: «Н. Подрезов, Герой Советского Союза, «Безыменная высота».

Подрезова. Коля сам такую книжку собирается писать. Дневники сейчас готовит.

Медный. Не волнуйся, Любовь Михайловна, гонорар, как говорят американцы, фифти-фифти — пятьдесят на пятьдесят...

Подрезова. Ты же знаешь, нас деньги мало интересуют. Колина пенсия, мой маленький заработок...

Медный. Деньги никогда не вредят. (Подходя к станку.) Здесь побольше желтизны нужно. Гамма попестрее должна быть. Да! Самое сенсационное! Ты газету читала?

Подрезова. Нет.

Медный (вынимает из кармана газету, подает сестре) . Это?

Подрезова. Что? (Читает. Потрясена.) Неужели Валентин снова здесь?

Медный. Здесь, конечно здесь! Вернулся... Я его встретил на улице.

Подрезова. Встретил! И говорил?

Медный. Говорил... Видишь? Знаменитый изобретатель теперь. Какой-то новый цемент изобрел.

Подрезова (рассматривая портрет) . Похудел... И виски седые.

Медный. В обком вызывали, к Крымову! Я его звал к тебе.

Подрезова (резко) . Зачем?

Медный. Не бойся, отказался... Спросил...

Подрезов (входя) . Здравствуй Виктор.

Медный (тихо) . ...за кем ты замужем.

Подрезова (напряженно) . И ты сказал?

Медный (легко) . Сказал... А что же? (Мрачно.) Здравствуй, Николай.

Подрезов. Что с тобой?

Подрезова. Неприятность у него большая. (Уходит.)

Подрезов. Что такое?

Медный. Свершилось ужасное.

Подрезов (не очень доверчиво) . Именно?

Медный. Не знаю, жить мне или в воду бросаться.

Подрезов. Подожди, ледоход пройдет, простудиться можешь.

Медный (скорбно) . Конечно, вы теперь можете говорить все, что хотите. Я человек пропащий.

Подрезов. Да что с тобой случилось?

Медный. Исключили из партии!

Подрезов (очень удивлен) . Тебя?

Медный. Да, меня!

Подрезов. За что же?

Медный. Вы всегда меня недооценивали... За... политические ошибки, за ревизионистское выступление на активе.

Подрезов (сурово) . Не шути!

Медный (лихорадочно) . Да, да! Но меня неправильно поняли. Неточно записали в стенограмме. Может, у меня и было несколько небрежных формулировок, но это не глубоко... Я не все продумал... Ну, я мог, в конце концов, и ошибаться. Каждый человек может ошибиться! Разве не так?

Подрезов. Кто тебя исключил?

Медный. Горком.

Подрезов. Когда?

Медный. Сегодня. Просто ни за что! (Предельно искренне.) Если бы ты познакомился со стенограммой, увидел бы, что речь выеденного яйца не стоит.

Подрезов. Тогда апеллируй.

Медный. О, конечно! (Осторожно.) Я слышал, нынешний секретарь обкома когда-то служил у тебя в полку...

Подрезов. Как будто служил... А что?

Медный. Нет, ничего... Просто я с ним не знаком.

Подрезов. Я тоже с сорок третьего года не виделся.

Медный. С человеком, который тебя знает, легче разговаривать. Ты можешь помочь мне.

Подрезов. Вряд ли...

Медный. Позвони Крымову, скажи два слова.

Подрезов (чуть насмешливо) . Телефона нет.

Медный. Из автомата можно...

Подрезов. Недорогой разговор.

Медный. Что же мне, погибать?

Подрезов. Пиши письмо в обком. Если не виновен, Крымов поймет. Он был умный человек, понимал солдатские сердца.

Медный. Я же не солдат!

Подрезов. Все равно — пиши.

Медный (с горьким пафосом) . Хорошо. Я напишу. (Пожимает Подрезову руку, с тяжелым вздохом.) Спасибо за совет. (Останавливается у порога.) Николай, а если увидишься с Крымовым? Только одно слово...

Подрезов. Если увижусь? (После раздумья.) Ты пиши. Это главное.

Медный. Да-да! Это, конечно, главное! Я напишу. (Уходит.)

Подрезова (входя с газетой) . Коля, ты читал?

Подрезов. Что именно?