Кнут Гамсун - У врат царства

Элина.Да, я не сомневаюсь, что вы свое дело знаете.

Бондесен смотрит на нее и улыбается. Элина бросает взгляд на мужа.

Йервен.Послушай, Карено, кончится это когда-нибудь?

Карено(останавливается). Hет. О чем ты говоришь? ЧтС кончится?

Йервен.Вот эта жизнь, разумеется. Иногда ведь туго приходится?

Карено.Да, не всегда идет гладко.

Йервен.Ты хочешь сказать: иногда и недурно. 3начитъ, тебе живется не плохо?

Карено.Достаточно плохо. Но мы надеемся, что это только временно. (К жене.) Не правда ли, Ингеборг?

Элина(привстает). Ингеборг? Hет, действительно, вот уж…

Карено.Глупости! Я хотел сказать, — Элина. (Ходит взад и вперед.)

Элина.Бог тебя знает, чтО ты хотел сказать. (Внезапно придвигается к Бондесену.) Представьте, я слышу, как тикают ваши часы.

Бондесен.Надеюсь, я могу не отодвигаться.

Элина.Конечно, нет. Вы совсем не сидите так уж близко.

Бондесен.По всей вероятности, это вы слышите биение моего сердца. (Элина, взглянув на Карено, приближает свое ухо к Бондесену и слyшaeт; улыбается. Они смеются и разговаривают.)

Йервен(к Карено). А я чувствую себя, видишь ли, как… словом, совсем невесело. Нет. Я хотел посмотреть, чтС будет, если я сам плюну себе в лицо. Это я и сделал.

Говинд(встает и подходить к нему). Что с тобой сегодня, Карстен?

Йервен.чтО? Решительно ничего. Садись на свое место, Натали.

Говинд(улыбается и возвращается на свое место).

Йервен(к Карено). Вообще не зачем думать и писать для людей. К чему? Самое идеальное — это жить в девственном лесу полным идиотом, сидеть там и умереть с голоду, не имея ума настолько, чтобы догадаться встать.

Карено.Ты так говоришь?

Йервен.Представь: время бы шло, земля продолжала бы вертеться — сделайте ваше одолжение, вертитесь сколько вам угодно, хе-хе-хе, — а я не посвятил бы ее дурацкому дви-жению ни одной мысли. ЧтС мысли! Ни одного намека на мысль, слышишь? Мой мозг засох бы, как слепорожденный.

Карено.Н-да.

Йервен.Не надо родиться человеком, а надо быть вещью, предметом. Если бы меня остановили на улице и спросили про дорогу, я бы хотел иметь возможность ответить: «Не знаю. Спросите у другого фонаря».

Говинд.Карстен, ты слишком переутомился.

Йервен.(продолжает). Во всяком случае, я хочу вообще отказаться от философии. И ты сделай то же, искренно тебе советую, хе! Жить в этой проклятой стране Иафета, да еще думать за других! Скажи, на кой чорт людям нужны мысли? Разве без них они не могут разводить картофель и пачкать бумагу? Безнадежно ждать чего-либо от людей. Посмотри вокpyг себя. 3десь два миллиона людей и все называются Оле.

Бондесен.Сегодня он в ударе.

Говинд.Я это, кажется, понимаю.

Элина(качает головой). Я, к сожалению, нет.

Бондесен.И я тоже нет, — слава Богу.

Элина.Давайте говорить о чем-нибудь более понятном.

Бондесен.Например, о том, что я готов сделать вам признание.

Элина.Господи, нет. Этого вы не должны делать. (Громко.) Вы не должны делать мне признание.

Бондесен.Но я…

Элина(смеясь). Фи, стыдитесь. И отодвиньтесь, пожалуйста.

Бондесен.Вы меня не поняли. Это очень невинное при-знание.

Элина.Правда?

Бондесен.Я хотел вам признаться, что и вас я не совсем понимаю. Не больше, чем Йервена. В вас есть что-то, что поражало мена во все время нашего разговора.

Элина.Вот как?

Бондесен.Иногда вы смеетесь и веселы, и тогда вы ста-новитесь совсем молодой, совсем…

Элина.Да?

Бондесен.Но иногда вы как будто о чем-то задумываетесь и тогда странно оглядываете всю комнату. Не знаю, куда вы смотрите тогда.

Элина(крайне заинтересованная). чтО же дальше?

Бондесен.У вас вот расплачетесь.

Элина(некoтopoe время сидит неподвижно, потом взволнованно встает и отходить).

Говинд(к Йервену). Ты устал, Карстен.

Йервен(отрицательно качает головой).

Говинд.Почему же ты так бледен?

Йервен(качает головой).

Карено(обнимая жену). О чем ты вдруг замечталась, Элина?

Элина(коротко). Ни о чем. (Возвращается к Бондесену; пере-силивая себя.) Вы больше не должны так говорить. Я там стояла и до слез хохотала над вашими словами.

Бондесен.Жаль, что не здесь.

Элина.Почему?

Бондесен.Я бы тогда увидел паши белые зубы.

Элина(улыбаясь). Вы находите, что у меня белые зубы?

Йервен.Я знаю, Карено, чтС ты задумал. Ты хочешь отозвать в сторону Бондесена и спросить, чтО со мной сего-дня? Не выпил ли я немного?

Карено(остановившись). Нет, я не…

Йервен.Я ничего не пил. Я взволнован.

Карено.Но, дорогой мой, никто и не думает, что ты пьян.

Йервен(улыбаясь). Конечно, нет. Разумеется. Давай, ста-рый дружище, потолкуем. Или тебе, кажется, вовсе не хо-чется со мной говорить?

Карено(подходить к нему, смеется). Мне не хочется? Послу-шайте, господин Бондесен, не выпил ли он чего-нибудь в самом деле?

Йервен.Ни капли. Но, видишь, я так неизмеримо рад. Так необыкновенно весел.

Карено.Собственно, я этого не вижу. Хотя у тебя и нет причин горевать.

Йервен.Конечно, нет. Впрочем, не будем об этом говорить. Профессор Гюллинг не пробовал вчера совратить тебя с пути истины?

Карено.Он давал мне добрые советы. Несколько доб-рых советов — как он выражается.

Йервен.Да, я знаю добрые советы профессора Гюллинга. Если он является с этим, то только затем, чтобы поколебать в другом какое-нибудь благое намерение. Это ведь ясно.

Карено.Слышишь, Элина? Йервен тоже так думает.

Йервен(возбужденно). Подумать только, что этого субъекта произвели в гении. Он копается во всевозможных полезных книжках и говорит: «Смотрите, вот это замечательно. 3десь можно поучиться уму-разуму». И когда кончает с одной книгой, говорить: «Дайте мне следующую, из которой я мог бы набраться еще немного ума». И читает следующую. Hет, гений — это не прилежание. Гений — это искра, это — Бог!

Говинд(сияя). Слышите, как он говорит! Искра, Бог!

Бондесен.Ты несправедлив к профессору Гюллингу. У него и за границей большое имя.

Йервен.Да, конечно. Т. - е. большого имени у него нет. (Смотрит на Бондесена.) Да ни черта ты в этом не пони-маешь.

Элина(качает головой). Опять ругается!