Август Стриндберг - Полное собрание сочинений. Том 2. Повести. Рассказы. Драмы

Кристина. Почему?

Оксеншерна. Потому, что не предвижу всех последствий этого поступка… А теперь прошу позволения обратиться с маленькой незначительной просьбой.

Кристина. Говорите, в чём дело.

Оксеншерна. Отложите балет. Народ неспокоен. Мессениусы — часть народа.

Кристина. В таком случае я принуждена это сделать!

Оксеншерна. Благодарю, дитя мое!.. А теперь прощай. Крепко целует её руку. Бог да благословит и да хранит тебя! Уходит.

Кристина одна; успокаивается и превращается снова в изящное существо, полное грации и женственности. Звонит. Хольм входит. Это ты, камергер?… Зажги пожалуйста здесь лампы; совсем темно.

Хольм, зажигая лампы. В городе сильное волнение.

Кристина. Я уже это слышала, мой друг… Оно скоро успокоится… Снова звонит три раза.

Тотт входит.

Хольм уходит.

Кристина. Страстно Тотту. Клаус, балет не состоится, но сегодня вечером ты должен прийти в павильон Львиной Пещеры — там я буду ждать тебя и устрою праздник для тебя одного. Это будет нечто в роде римского пира.

Тот. Ты и я — это уже целый мир, кто нам нужен еще для праздника.

Кристина. Ты увидишь Пандору.

Тотт. Ты хочешь шутить с дьяволом!

Кристина мягко. Так строго?

Тотт. Нет, ты заставила меня полюбить Бога! Я не хочу возвращаться к прежнему.

Кристина целует его. Моя мать!..

Тотт, шатаясь, робко. Ты даешь и в то же время что-то отнимаешь! Что даешь ты — я еще не знаю, но душу мою ты взяла… Кристина, пощади! Я еще так молод!

Кристина. Молод! Юн! Ты юный бог!.. Теперь иди!

Тотт уходит.

Кристина с минуту одна, подходит к столу и убавляет лампу.

Мария-Элеонора входит, не замечая Кристины. Дитя мое, где ты?

Кристина бросаясь в объятия матери. Мамочка!

Мария-Элеонора уже старая женщина, держится просто, но с достоинством. Что случилось? Что случилось с крошкой? Что-нибудь натворила? Какие-нибудь беспорядки? Пойдем сядем.

Кристина усаживает мать на софу, сама располагается на двух стульях, кладет голову ей на колени. Молчание.

Мария-Элеонора проводит рукой по её волосам.

Кристина. Ведь ты когда-то также была королевой?

Мария-Элеонора. Нет, дитя моя, я была женою великого короля и твоею матерью — и только… пока было можно. Голос её дрожит. Потом у меня отняли мое дитя Бог им судья за то. Они желали дать тебе мужское воспитание. Винить некого…

Кристина. Говори, говори; как хорошо выслушивать жалобы…

Мария-Элеонора. Плутовка! Ей хочется этим заглушить волнение своего маленького сердечка!

Кристина. Мне хочется отдохнуть, чуть-чуть отдохнуть… я так устала, так устала… потом я сама буду жаловаться. Погладь меня по голове… Вот так!.. Как славно на минутку превратиться снова в ребенка, в маленького, невинного, беспечного ребенка!

Мария-Элеонора. Бедная маленькая королева!

Кристина глубоким задушевным голосом. Слушай, мамочка, разве Пфальцграф Иоганн Казимир был кальвинист?

Мария-Элеонора. Отец Карла Густава? Да он был реформатом.

Кристина. Когда же Карл Густав стал лютеранином?

Мария-Элеонора. Не знаю, дорогая моя. Молчание.

Кристина, подготовляя почву. А правда, мамочка, что твой отец также был реформатом?

Мария-Элеонора. Да, конечно.

Кристина быстро. Когда же он сделался ренегатом.

Мария Элеонора молчит.

Кристина торжествует. Ты слышала, что Оксеншерна и его партия намерены пригласить в Швецию польских Вазов.

Мария-Элеонора. Что-то слышала. Ну что же, — все лучше, чем Пфальцеров…

Кристина громко и радостно стучит ногами с демоническим выражением в лице. А ведь польские Вазы католики! Стало быть великий Оксеншерна рассчитывает на то, что они сделаются также ренегатами!

Мария-Элеонора. Дитя мое, я никогда не вмешиваюсь в вопросы религии… каждый верит по-своему.

Кристина вскакивает как кошка. Спасибо тебе, мама, за эти слова!

Мария-Элеонора смотрит на нее с недоумением и смущенно.

Кристина хватает меч и ломает его о колени. Конец!

Занавес .

Сцена представляет внутренность павильона в саду Львов. Направо апартамент, светлые стены которого расписаны сценами из греческой мифологии. Там стоит стол, покрытый белым, на нём цветы, графины с вином в наполненных льдом подставках, золотые и серебряные блюда, всевозможные фрукты и т. д. Впереди стоит римский треножник, на нём горит жертвенный огонь. Направо под балдахином — трон. Левую часть павильона занимает площадка с эстрадой для оркестра, на заднем плане — дверь.

Кристина справа, в костюме Пандоры в длинной белой одежде, легко облегающей тело, с золотой каймой, заканчивающейся на плечах. На ногах белые сандалии. Волосы распущены, на голове венок из роз. Она ослепительно красива. Держит в руках резной ящичек.

Гарди идет навстречу ей; при виде её вздрагивает и опускает глаза, как бы ослепленный её красотой.

Гарди. Кристина! Как прекрасна! Такой я еще никогда не видал тебя!

Кристина. Кто любит меня, видит меня! Для каждого Кристина является такой, какую он заслуживает!

Гарди. Что несешь ты в своем ларчике, Панд.

Кристина открывает ларчик и показывает корону. Всё несчастье мира заключено в нём!

Гард и. Неужели же — регалии?

Кристина. Бумага, дорогой мой!

Гарди. Правда, что ты хочешь сложить с себя корону?

Кристина. Хочу ли? Если б мы знали, чего мы хотим!

Гарди. Говорят, что ты готовишься подписать отречение?

Кристина. Как знать! Молчание.

Гарди. Уверена ли ты в том, что твой возлюбленный, будет так же глубоко и горячо любить тебя, когда ты снимешь свой венец — этот символ земного могущества?

Кристина. Гневно. Об этом я не думала!.. По-твоему он любит только королеву?..

Гарди. Не знаю! У вас свои странности, у нас свои!.. А тебе на этот раз хочется быть любимой, как женщина?

Кристина. На этот раз, — да!

Гарди. Несмотря на то, что ты женоненавистница?

Кристина. Несмотря на то, что я женоненавистница!

Гарди с быстротою молнии. Куда вы отправляетесь?

По лицу Кристины видно, что Гарди угадал её сокровенную мысль.

Гарди. В Париж, конечно, в Париж! В этот центр мира, современные Дельфы, где еще поныне вещают оракулы!

Кристина молчит, подавленная гневом.

Гарди. В таком случае твой выбор неудачен! — Испанский посланник Пиментелли — злейший враг французского правительства!

Кристина. Поражена.

Гарди. И если он будет твоим спутником — французский двор закрыт для тебя.

Кристина ставит ларчик на один из треножников пред жертвенным огнем.

Гарди. С Бурдло ты рассталась позорно! Это также плохая рекомендация! Пауза.

Кристина ставит ногу на ступень трона и затягивает сандалии, чтобы скрыть свое смущение.

Гарди. Кристина, я хочу тебе помочь!

Кристина, оборачиваясь. Ты хочешь помочь мне!