Уильям Шекспир - Антоний и Клеопатра

Лагерь Антония близ мыса Акциума. 27

Входят Клеопатраи Энобарб.

Я разочтусь с тобой, не сомневайся.

За что? За что? За что?

Ты говорил, что мне не подобает

При войске быть.

А разве подобает?

Но если мы союзники в войне,

То почему бы мне тут и не быть?

(в сторону)

Отвечу так: когда б держали в войске

Не только жеребцов, но и кобыл,

От жеребца не много было б толку:

Вскочил бы вместе с всадником своим

Он на кобылу.

Что ты там бормочешь?

Антонию ты будешь лишь помехой.

Не на тебя сейчас он должен тратить

Отвагу, ум и время. Уж и так

О легкомыслии его твердят.

Толкуют в Риме, что твои служанки

И евнух твой ведут эту войну.

Да сгинет Рим! Пусть языки отсохнут

У говорящих так. Я правлю царством

И наравне с мужчинами должна

Участвовать в походе. Не перечь!

Я все равно останусь здесь.

Молчу.

А вот наш вождь.

Входят Антонийи Канидий.

Не странно ли, Канидий,

Что от Брундизия 28и от Tapeнта 29

Так быстро Ионическое море

Он пересек и захватил Торину 30? —

Ты слышала о том, моя любовь?

Проворство удивляет лишь лентяев.

Вот молодец! Какой воитель смог бы

Медлительность так метко заклеймить? —

Канидий, мы сразимся с ним на море.

На море! Где ж еще?

Но почему?

На бой морской нас вызывает Цезарь.

Подумаешь! А разве ты пред тем

Не вызывал его на поединок?

С тем чтобы при Фарсале биться вам, 31

Где Юлий Цезарь победил Помпея.

Твое невыгодное предложенье

Не принял враг, — ты так же поступи.

Дрянной народ на кораблях твоих:

Погонщики ослов да землепашцы,

Поверстанные наскоро в матросы.

А ведь у Цезаря те моряки,

Которыми разбит был Секст Помпей.

Его суда легки, твои громоздки.

Стыда не будет в том, что, бой морской

Отвергнув, ты сразишься с ним на суше.

Нет, в море! В море!

Доблестнейший вождь!

На это согласясь, пренебрежешь

Ты полководческим своим искусством;

Посеешь ты смущенье в легионах,

Где много ветеранов. Опыт твой

Останется тогда без примененья.

Зачем, покинув верный путь к успеху,

Отдать свою судьбу ты хочешь риску,

Случайности?

На море я сражусь.

И у меня есть шестьдесят галер,

Таких еще и Цезарь ваш не видел.

Часть кораблей сожжем. Командой их

Суда оставшиеся укрепим

И Цезаря при Акциуме встретим.

А если на море не одолеем,

На суше бой дадим. —

Входит гонец.

Какие вести?

Мой повелитель, подтвердилась весть,

Что Цезарь взял Торину.

Сам Цезарь? Быть не может… Странно мне,

Что так продвинулись его войска. —

Итак, все девятнадцать легионов,

Двенадцать тысяч всадников в придачу

Возьми, Канидий, под свое начало.

Я — на корабль. — Пойдем, моя Фетида 32!

Входит старый солдат.

Ну, что мне скажет славный ветеран?

Не дело биться в море, император,

Вверять свою судьбу гнилым доскам.

Вот меч мой, вот рубцы мои — им верь.

Пусть финикийцы или египтяне

Барахтаются на воде, как утки, —

Мы, римляне, привыкли побеждать,

Ногою твердой стоя на земле.

Довольно! — На суда!

Антоний, Клеопатраи Энобарбуходят.

Я прав, могу поклясться Геркулесом.

Ты прав, солдат, но полководец наш

В себе не волен. Вождь — на поводу.

А мы у бабы ходим под началом.

Тебе подчинена пехота вся

И конница?

Начальствуют над флотом

Публикола, Марк Юстий, Марк Октавий

И Целий. Я ж начальствую на суше.

Но Цезарь-то каков? Вот быстрота!

Еще из Рима он не выступал,

Как двинулись уже его войска,

На мелкие отряды разделившись

И тем введя лазутчиков в обман.

А кто командует его войсками?

По слухам, некий Тавр.

Он мне знаком.

Входит гонец.

Ты нужен императору, Канидий.

Чревато наше время новостями,

И каждый миг приносит новый плод.

Уходят.

Равнина близ Акциума.

Входят Цезарьи Таврс военачальниками.

Тавр!

Слушаю.

Не принимай сраженья

До окончания морского боя.

Вот в свитке указания мои.

От них не отклоняйся. Знай одно:

Все будущее наше здесь решится.

Уходят.

Другая часть равнины.

Входят Антонийи Энобарб.

Мы конницу поставим за холмом

Пред войском Цезаря. Оттуда сможем

Галеры вражеские сосчитать,

А далее поступим, как решили.

Уходят.

Другая часть равнины.

Входит Канидийс войском; они проходят с одной стороны сцены.

Входит Таврс войском; они проходят с другой стороны сцены.

Слышен шум морского сражения. Входит Энобарб.

Конец! Конец! Всему конец! Проклятье!

«Антониада», судно Клеопатры,

Руль повернув, пустилась наутек.

Все шестьдесят египетских галер —

За нею вслед. О, лучше б мне ослепнуть!

Входит Скар.

О небеса! О силы преисподней!

В чем дело, Скар? Чего яришься ты?

Утратили мы больше чем полмира

От глупости. Провинции и царства

Швырнули мы в обмен на поцелуй!

Чем кончится сраженье, как считаешь?

Чем кончится бубонная чума?

Конечно, смертью. Пусть возьмет проказа

Распутную египетскую тварь!

В разгаре битвы, в миг, когда успех

И пораженье были близнецами,

А может, первый старше был, — она,

Поставив паруса, помчалась прочь,

Ни дать ни взять как в жаркий летний день

Ужаленная оводом корова!

Я видел. Но не вынесли глаза

Такого зрелища, и больше я