Уильям Шекспир - Антоний и Клеопатра

Не провожай нас дальше.

Берешь с собой ты часть моей души.

Будь ласков с ней. — Сестра, супругой будь

Такою, чтобы оправдать надежды

И превзойти ручательства мои. —

Не допусти, Антоний благородный,

Чтобы тот столп, который предназначен

Для укрепленья дружбы, стал тараном

И развалил ее. Уж лучше б нам

Совсем не пользоваться этим средством,

Чем осквернить его.

Ты недоверьем

Меня обидишь.

Что сказал, — сказал.

Как ты ни будь придирчив, оснований

Для страха своего ты не найдешь.

Пускай тебя оберегают боги.

Пусть бьются для тебя сердца всех римлян.

Пора нам в путь.

Прощай же, милая сестра! Прощай!

Пускай стихии с нежной добротой

Баюкают тебя. Счастливый путь!

Мой милый брат!..

У нас весна любви, и эти слезы —

Апрельский вешний дождь. — Приободрись.

(Цезарю)

Смотри за домом моего супруга

И…

Что еще?

Дай на ухо скажу.

Ее язык не слушается сердца,

А сердце не владеет языком.

Так пух лебяжий, зыблемый волнами,

Не ведает, куда он приплывет.

(тихо, Агриппе)

Не думает ли Цезарь прослезиться?

(тихо, Энобарбу)

Чело его темнеет.

(тихо, Агриппе)

Это жалко.

Не красит темное пятно на лбу

И жеребца, не только человека.

(тихо, Энобарбу)

Антоний тоже ведь чуть не рыдал

Тогда, когда сражен был Юлий Цезарь.

Он слезы лил над Брутом при Филиппах.

(тихо, Агриппе)

В тот год Антоний насморком страдал,

Губя врагов, их окроплял слезами.

Вот если я заплачу — верь слезам.

Нет, милая Октавия, я буду

Тебе писать. И время не заставит

Меня забыть сестру.

Ну полно, Цезарь.

Еще посмотрим, кто из нас двоих

Ее сильнее любит. На прощанье

Обнимемся, и я тебя покину,

Препоручив богам.

Прощай. Будь счастлив!

Пускай сиянье всех светил небесных

Твой освещает путь.

(целуя Октавию)

Прощай.

Прощайте.

Трубы. Всеуходят.

Александрия. Покой во дворце.

Входят Клеопатра, Хармиана, Ирадаи Алексас.

Ну, где ж гонец?

Боится он войти.

Вот вздор!

Входит гонец.

Входи, не бойся.

О царица!

Когда ты в гневе, на тебя взглянуть

Сам Ирод Иудейский не посмел бы.

Да, поплатился б Ирод головой,

Будь здесь Антоний, чтобы выполнять

Мои приказы.

(Гонцу.)

Подойди поближе.

Царица милостивая!..

Скажи,

Октавию тебе случалось видеть?

Да, повелительница.

Где же?

В Риме.

Ее совсем вблизи я видел: шла

Она между Антонием и братом.

Что, высока она? С меня?

Нет, ниже.

А голос звонкий у нее иль слабый?

Совсем чуть слышный голосок.

Так, так…

Недолго будет он ее любить.

Ее? Любить? Да это невозможно!

И я так думаю. Он отвернется

От этой безголосой коротышки. —

А поступь как? Величие в ней есть? —

Она едва передвигает ноги,

Не отличишь — стоит или идет.

Нет жизни в ней. Не женщина она,

А изваяние.

Да полно, так ли?

Приметлив я.

Приметливей он втрое

Любого египтянина.

Да, вижу,

Он наблюдателен. Ну что в ней есть?

Он здраво рассуждает.

Очень здраво.

Что скажешь ты о возрасте ее?

Она уже успела овдоветь.

Что? Овдоветь? — Ты слышишь, Хармиана?

Я думаю, что лет под тридцать ей.

Лицо продолговато иль округло?

Ее лицо округло до уродства.

Такие большей частью неумны.

А волосы какие? Цвет какой?

Цвет темный. Безобразно низкий лоб.

Вот золото, возьми. Не обижайся,

Что так сурова я была к тебе.

Тебя отправлю я в обратный путь,

Ты человек толковый. Собирайся.

Я приготовлю письма.

Гонецуходит.

Честный малый.

Да, ты права. Мне жаль, что я была

К нему несправедлива. Вижу я,

Что эта женщина мне не опасна.

Ничуть.

Гонец способен отличить

Величье истинное от подделки.

Еще бы! Он на службе у тебя

Не первый год!

Послушай, Хармиана,

Я кое-что еще узнать хотела…

Ну хорошо, пришли его потом.

Все, может быть, уладится.

Ручаюсь.

Уходят.

Афины. Покой в доме Антония.

Входят Антонийи Октавия.

Нет, нет, Октавия, не возражай.

И это все, и многое другое

Охотно б я простил. Но начал он

Опять войну с Помпеем. Он составил

И огласил публично завещанье,

Где обо мне едва упомянул;

А там, где обойти моих заслуг

Никак не мог, был более чем краток

И скуп на похвалу. В своих речах

Меня он мерит самой низкой меркой

И о славнейших подвигах моих

Едва сквозь зубы цедит.

Мой дорогой супруг! Верь не всему,

А если веришь — не на все сердись.

Ведь если между вами вспыхнет ссора,

Несчастнейшей из женщин буду я,

Молясь за двух врагов.

Лишь насмешу богов я милосердных,

К ним вознося смиренную мольбу:

«Благословите моего супруга!»

И, ей в опровержение, молясь:

«Благословите брата моего!»

Кто бы из вас ни победил — мне горе.

Меж этих крайностей средины нет.

Моя Октавия, свою любовь

Отдай тому, кому она дороже.

Честь потеряв, себя я потеряю.

Уж лучше б мне совсем не быть твоим,

Чем, будучи твоим, утратить честь.

Но если ты нас помирить желаешь,

Попробуй. А тем временем я буду