Уильям Шекспир - Антоний и Клеопатра

Такой поступок для меня — злодейство,

А для тебя — служенье господину.

Нет, выгоде я честь не подчиню.

Вини язык, что погубил он дело.

Свершенное одобрить бы я мог,

Замышленное должен осудить.

Забудь об этом. Пей вино.

(в сторону)

Довольно

Мне следовать за меркнущей звездой.

Того, кто хочет, но не смеет взять,

В другой раз не побалует удача.

Еще, друзья, за здравие Лепида!

Его пора бы на берег снести.

Я за него на здравицу отвечу.

Пью за тебя, Менас.

Друг, за тебя.

Полнее наливай.

(указывая на раба, который уносит Лепида)

Менас, гляди-ка, вот силач!

А что?

Не видишь ты? Несет он треть вселенной.

Ну и пьяна же эта треть. Будь так же

Пьян целый мир — он, верно б, зашатался.

И зашатается, — лишь сам напейся.

Что ж, выпьем, друг.

А все же до пиров александрийских

Нам далеко.

Не так уж далеко. —

Ну, чокнемся. Твое здоровье, Цезарь.

Уволь. Полощем мы мозги, полощем,

Они же все грязней. Противный труд.

Мгновенье так велит. Уж подчинись.

Уж лучше бы оно мне подчинилось.

Не есть, не пить четыре дня приятней,

Чем столько съесть и выпить — за один.

(Антонию)

Что, если на египетский манер

Устроить нам для завершенья пира

Вакхическую пляску?

Просим! Просим!

Ну, в хоровод! Живей! Кружиться будем,

Пока наш разум, побежденный хмелем,

Не погрузится в ласковую Лету.

Возьмитесь за руки и станьте в круг.

Пусть музыка неистовая грянет! —

Так. Становитесь. — Мальчик, запевай,

А громовой припев мы все подхватим,

И глоток не жалеть!

Музыка, Энобарбзаводит хоровод.

ПЕСНЯ

Бахус, щедрый бог вина,

Напои нас допьяна.

Сердце наше

Укрепи,

Горе в чаше

Утопи.

Пусть в веселии хмельном

Мир заходит ходуном.

Мир заходит ходуном!

Не хватит ли? — Помпей, покойной ночи! —

Позволь мне, шурин, увести тебя. —

Долг на разгул взирает с укоризной.

Пора нам. От вина пылают щеки.

Наш стойкий Энобарб и тот размяк,

А я едва владею языком.

В шутов преобразил нас буйный хмель.

Да что тут рассуждать? Покойной ночи. —

Антоний, руку!

Что ж, на берегу

Мы встречу повторим.

Еще бы. Руку!

Мой отчий дом ты захватил, Антоний,

Но все едино — мы теперь друзья.

Спускайся в лодку.

Тише, не свалитесь. —

Все, кроме Энобарбаи Менаса, уходят.

А я останусь здесь.

В моей каюте. —

Эй, барабаны, трубы, флейты! Гряньте!

Пускай Нептун послушает, как мы

Прощаемся с великими мужами.

Ну, жарь вовсю, чума вас разрази!

Трубы и барабаны.

Эй! Шапки в воздух!

Эге-гей! — Пойдем.

Уходят.

Равнина в Сирии. Входят триумфальным маршем Вентидий, Силийи другие римские военачальникис войском. Впереди несут тело убитого парфянского царевича Пакора.

Разбита Парфия, отчизна стрел.

Мне рок судил отмстить за гибель Красса. 23—

Пусть каждый воин поглядит на труп

Парфянского царевича. Ород,

Твой сын, Пакор, нам уплатил за Красса.

Пока твой меч, Вентидий благородный,

Еще дымится от парфянской крови,

Преследуй беглецов. Гони парфян,

Гони из Мидии, из Междуречья.

Тогда Антоний даст тебе триумф

И увенчает лаврами.

Нет. Силий!

С меня довольно. Знай, что подчиненный

Остерегаться должен громких дел.

Прославиться в отсутствие вождя

Опасней иногда, чем оплошать.

И Цезарь и Антоний наш нередко

Чужим мечом победу добывали.

Здесь, в Сирии, предшественник мой, Сессий,

Столь быстро отличился, что за это

В немилость у Антония попал.

Кто своего вождя опережает,

Становится как бы вождем вождя.

Порою честолюбию солдата

Полезней пораженье, чем победа,

Которой он начальника затмил.

Я для Антония бы много сделал,

Но этим уязвлю его — и тут

Все подвиги мои пойдут насмарку.

Ты доказал, Вентидий, что солдат

Есть нечто большее, чем только меч.

Но что же ты Антонию напишешь?

Я напишу, что, именем своим

Нас окрылив, он нам принес победу,

Что под его орлами легионы,

Оплаченные им, разбили в прах

Непобедимых всадников парфянских.

Где он сейчас?

Он на пути в Афины.

Насколько нам позволит груз добычи,

Мы поспешим туда же, чтобы там

Быть ранее, чем он. — Итак, в поход!

Уходят.

Рим. Передняя в доме Цезаря.

Входят с разных сторон Агриппаи Энобарб.

Ну как там, распрощались зять и шурин?

Помпея сплавив, трое триумвиров

Печатями скрепляют договор.

Октавия перед разлукой с Римом

Рыдает, Цезарь мрачен, а Лепида —

Так мне рассказывал Менас — мутит

С тех пор, как пировал он у Помпея.

Достойнейший Лепид!

Непревзойденный!

Он в Цезаря поистине влюблен.

А как Антония он обожает!

Ведь Цезарь кто? «Юпитер он земной!»

«Антоний всем Юпитерам Юпитер!»

«О Цезарь! Нет подобного ему!»

"О Марк Антоний! Феникс среди птиц! 24"

«Хвалы нет высшей, чем слова: он — Цезарь!»

Он расточает похвалы обоим.

Но больше Цезарю. «О Марк Антоний!» —

Певец, художник, ритор, звездочет

Воспеть, изобразить, изречь, измерить

Его любовь к Антонию бессильны.

Но перед Цезарем благоговея,

Лежит он ниц.

В обоих он влюблен.

Он — жук, они — блестящие надкрылья.

Трубы.

Пора! Прощай, Агриппа благородный.

Счастливый путь, достойный Энобарб.

Отходят в сторону.

Входят Цезарь, Антоний, Лепиди Октавия.