Уильям Шекспир - Антоний и Клеопатра

В любой игре тягаться не под силу

Искусству моему с его удачей.

Мы кинем жребий — победитель он;

В боях петушьих моего бойца

Всегда его петух одолевает,

И бьют моих его перепела.

Скорей в Египет. Браком я хочу

Упрочить мир, но счастье — на востоке.

Входит Вентидий.

А, вот и ты, Вентидий. Должен будешь

Ты двинуться немедля на парфян.

Пойдем, тебе вручу я полномочья.

Уходят.

Там же. Улица.

Входят Лепид, Меценати Агриппа.

Не нужно дальше провожать меня.

Теперь к своим спешите полководцам.

Мы ждем, чтобы простился Марк Антоний

С Октавией, — и сразу в путь.

Итак,

Мы встретимся, одетые в доспехи,

Которые вам так к лицу. Прощайте.

Мы, верно, будем раньше у Мизен,

Чем ты, Лепид.

Велят мои дела

Мне сделать крюк большой. Опередите

Дня на два вы меня.

(вместе)

Счастливый путь.

Прощайте.

Уходят.

Александрия. Зал во дворце.

Входят Клеопатра, Хармиана, Ирадаи Алексас.

Я музыки хочу, той горькой пищи,

Что насыщает нас, рабов любви.

Эй, музыканты!

Входит Мардиан.

Нет, не надо их. —

Давай в шары сыграем, Хармиана.

Болит рука. Вот с евнухом сыграй.

И правда, женщине не все ль едино

Что с евнухом, что с женщиной играть? —

Сыграем? Ты сумеешь?

Постараюсь.

Тот, кто старается — хотя бы тщетно, —

Уж этим снисхожденье заслужил.

Играть я расхотела! — Лучше дайте

Мне удочку. Пойдем к реке. Там буду

Под звуки дальней музыки ловить

Я красноперых рыбок, поддевая

Их слизистые челюсти крючком.

Рыб из воды вытаскивая, буду

Антониями их воображать

И приговаривать: «Ага, попался!»

Вот смех-то был, когда вы об заклад

Побились с ним — кто более наловит,

И выудил Антоний, торжествуя,

Дохлятину, которую привесил

Твой ловкий водолаз к его крючку.

В тот день — незабываемые дни! —

В тот день мой смех Антония взбесил,

В ту ночь мой смех его счастливым сделал.

А утром, подпоив его, надела

Я на него весь женский мой убор,

Сама же опоясалась мечом,

Свидетелем победы при Филиппах.

Входит гонец.

Ты из Италии? Так напои

Отрадной вестью жаждущие уши.

Царица! О царица!..

Он погиб?

Раб, скажешь «да» — и госпожу убьешь.

Но если скажешь ты, что жив Антоний,

Что он свободен, хорошо ему, —

Вот золото, вот голубые жилки

Моей руки, к которой, трепеща,

Цари царей губами прикасались.

О да, царица, хорошо ему.

Вот золото. Еще… Но ведь о мертвых

Мы тоже говорим: «Им хорошо».

Коль надо так понять твои слова,

Я этим золотом, его расплавив,

Залью твою зловещую гортань.

Царица, выслушай.

Да, говори.

Но доброго известья я не жду.

Ведь если жив и не в плену Антоний,

Зачем так сумрачно твое лицо?

А если ты принес беду — зачем

Ты человек, а не одна из фурий

Со змеями вместо волос?

Царица,

Желаешь ли ты выслушать меня?

Желаю, кажется, тебя ударить.

Но если скажешь ты, что жив Антоний,

Не пленник Цезаря и в дружбе с ним, —

Дождь золотой, жемчужный град обрушу

Я на тебя.

Он невредим, царица.

Прекрасно.

С Цезарем они в ладу.

Ты добрый человек.

Они друзья.

Я щедро награжу тебя.

Однако…

«Однако»? Вот противное словцо.

«Однако» — смерть хорошему вступленью.

«Однако» — тот тюремщик, что выводит

Преступника на волю. Слушай, друг,

Выкладывай все сразу, без разбора,

И доброе и злое. Ты сказал —

Он в дружбе с Цезарем, здоров, свободен.

Свободен? Нет, я так не говорил.

С Октавией Антоний крепко связан.

С Октавией? Что общего у них?

Постель.

Я холодею, Хармиана.

Антоний взял Октавию в супруги.

Чума тебя возьми!

(Сбивает гонца с ног.)

Царица, смилуйся!

Что ты сказал?

(Бьет его.)

Прочь, гнусный раб! Не то тебе я вырву

Все волосы и выдавлю глаза.

(С силой трясет его.)

Прутом железным будешь ты избит

И в едком щелоке вариться будешь

На медленном огне.

О, пощади!

Не я их поженил — я только вестник.

Скажи, что это ложь, и я тебе

Владенья дам. Я жребий твой возвышу.

Я ложь прощу. Разгневал ты меня,

А я тебя ударила — мы квиты.

Я одарю тебя. Таких сокровищ

Ты и во сне не видел.

Он женился.

Презренный раб! Ты слишком долго жил.

(Выхватывает кинжал.)

(в сторону)

Бежать!..

(Клеопатре.)

За что? Ведь невиновен я.

(Убегает.)

Остановись, приди в себя, царица!

Гонец не виноват.

А разве молния разит виновных?

Пусть в нильских водах сгинет весь Египет!

Пусть голуби преобразятся в змей! —

Вернуть сюда раба! Хоть я безумна, —

Не укушу его. Вернуть гонца!

Напуган он.

Его не трону я. —

Хармианауходит.

Я руки обесчестила свои,

Побив слугу, меж тем как я сама

Всему причиной.

Возвращается Хармианас гонцом.

Подойди, не бойся.

Плохую новость приносить опасно.

Благая весть хоть сотней языков

Пускай кричит; дурное же известье

Мы чувствуем без слов.

Свой долг я выполнял.

Так он женился?

Тебя сильней я не возненавижу,

Коль снова скажешь: «да».

Женился он.

Будь проклят ты! Все на своем стоишь?

Не смею лгать.

О, если б ты солгал! —

Пусть пол-Египта станет нильским дном,

Гнездилищем для гадов! — Убирайся! —