Иван Лажечников - Христиерн II и Густав Ваза

Проклятие... Я проклял бы ее,
Когда б под сенью алтаря не скрылась.
Где Гойе?

     Приказал сказать тебе,
Что в крепости запрется он с командой,
И до тех пор изменникам не сдаст
Ее, пока останется хоть капля крови в нем.

С ума сошел!.. В глазах чертенки пляшут,
А он, глупец, изменников в них видит.

«Чтоб развязать его?» А! понимаем.
Так свяжем мы его, так мы еще
Его сюда притянем.

          В руки ей перо
И под перо бумагу.

         Ну?

            Держу.

Пиши.

    «Была безумна я; теперь
О, возвратиться поспеши, мой сын!
Не то проклятие мое тебя догонит.
Гремят орудья пытки — не стерплю —
Взглянуть на них, кровь стынет. Поспешай,
Мой сын, когда ты человек — не изверг».
Что ж, написала?

         Да.

           Прочти.

               «Мое
Проклятие, когда ты возвратишься.
Теперь благослови тебя Господь!
Благодарю: ты дал мне сладко умереть».

Ге, ге! так мы найдем другие.

Ты видел... смерти... не страшилась я:
Так пыток ли твоих... бояться мне!

Я помешался, знать?.. Колокола
В ушах и сердце так гудят.

             Беги, узнай.

Да здравствует Фридерик I, голстинский,
Король датский!

Виват! Пускай король узнает новый,
Что первый во дворце я закричал.

И потому ты будешь у него
Последний, мой дружок!

            Гаральд?

                Прибавь:
Кронсгельма сын.
        Ты слышал эти крики?
Я вызвал их из гроба моего
Отца; я их сложил из воплей,
Исторгнутых в твоих объятьях скверных
Позором матери; я собрал их,
Как мед пчела, из горечи проклятий,
Которыми тебя страдальцы поминают.
Ты слышал ли? все я, Кронсгельма сын!

Что значит это, господин правитель,
Мой верный подданный и лучший друг?

Христьерн! от имени сената и чинов
Я прислан объявить тебе, что ты,
За злодеяния, каких досель
Не видел мир, за кровь безвинную народа
И угнетение сословий всех,
Лишен венца и в заточенье сослан,
Пока угодно Богу жизнь продлить
Твою. Твой дядя, Фридерик голстинский,
Тебе наследует, наш бывший государь!
Да здравствует Фридерик, по имени первый,
король датский!

Кто смел?.. Я вас, презренные творенья!

Король я ваш, пока я жив.

             Солгали!..
Умру я королем!

         Солгал же ты,
Злодей, в последний раз. Ты должен жить,
И будешь жить еще, пока Господь
Не позовет тебя к суду другому;
Но жизнь тебе тошнее смерти будет.
Не тщетно ж мщенья плод я собирал!
Досель ты видел все у ног своих;
Народы слушались тебя со страхом,
И кровь лилась руки твоей по мановенью.
Пришла пора: в цепях и одинокий,
Томиться будешь ты в той самой башне,
Откуда сбросил моего отца.
Тебя все бегать будут, как заразы:
Тюремный глупый страж почтит тебя
Своей беседою, и горьким смехом
Тебе напомнит про былой венец;
И речь о злодеяниях Христьерна
Коль заведет, внимать ты будешь ей,
Как сказке, писаной, чтобы детей пугать.
Но полночь грянет... жди: Екатерина
С твоею совестью беседовать придет,
И не отстанет от нее, пока
Твой час последний не пробьет.

Теперь я свой сыновний долг исполнил,
И Богу моему иду служить.

Останься при дворе; твои заслуги
Достойно новый государь оценит.
Твой ум, отвага могут быть полезны
Еще отечеству.

       Нет, нет, с земными
Расчет покончил чисто навсегда.

Ах! лишь ему я должен вечно буду.

Так скоро?

     Сам Господь навстречу нам
Спешил. Едва мы захватили моря
Пространство доброе, завидели корабль.
Когда мы с ним в переговор вошли,
Он поднял флаг с цветами дома Вазы
И море огласил восторга кликом.
Затем посольство шведское явилось
К нам на корабль, и донесло Густаву,
Что преданность к нему Далекарлийцев,
Составив множество полков, из гор
Потоком грозным вылилась, все ею
Разрушено, что Христиерн имел
Себе оплотом на пути к столице.
За ними Швеция восстала вся
И королем своим провозгласила
Густава Эриксона, дому Вазы.

Благодарю... Тебя, Господь!.. Густав мой!..

О, Боже!.. умерла.

         Так — сладко умирать!