Мария Арбатова - Пробное интервью на тему свободы

Тимур. Туфта.

Вадим Петрович. Скажите, а чем вы занимаетесь?

Тимур. Живу.

Вадим Петрович. А в свободное время?

Тимур. Делаю музыку. Некоммерческую. Как только свобода начинает продаваться, она становится попсой. Ваше интервью – чистейшая попса. Вырезка из коммуниста в коммерческом ларьке.

Вадим Петрович. Скажите, а попса – это что?

Тимур. Это дерьмо!

Вадим Петрович. У нас с вами языковой барьер. Я ни одного слова не понимаю.

Тимур. Элементы мира состоят из слов. Вы не понимаете ни одного элемента моего мира.

Вадим Петрович. Ну тогда, если не трудно, перечислите мне эти элементы. Три кита или черепаха… На чем он у вас стоит?

Тимур. Один большой унитаз… И иногда мерцающие золотые точки…

Входит Маргарита, ставит перед Тимуром чай, продолжает вязать.

Вадим Петрович. И что это за точки?

Тимур. Музыка… Ребенок… Вот, Ритка, она, конечно, крезушная, но в ней есть свет… (Поет.)

Вадим Петрович. И вы хотите сказать, Маргарита, что этот человек свободней меня только потому, что на нем изрезанные джинсы?

Маргарита. Именно, что не хочу.

Вадим Петрович (Тимуру) . Надеюсь, я вас не обидел?

Тимур. Мне на все положить.

Маргарита. Врет. Романтический персонаж, как все музыканты. Впрочем, мы все романтические персонажи потому, что время романтическое.

Звонит телефон.

Маргарита. Алло. Да. Спасибо. И вы тоже? Ради бога. Да. Счастливо. (Кладет трубку.) Третья молодежная газета хочет перепечатать это интервью. Странно, столько шухера вокруг интервью на тему свободы.

Тимур. Я пришел стенку доклеивать, завтра же день рождения.

Квартира Маргариты. Стены до конца оклеены статьями. Накрыт праздничный стол, много цветов. Тимури Дубровский, сидя на матрасе, играют в шахматы. Вадим Петровичкурит, Галясуетится вокруг стола.

Вадим Петрович. Шампанское в холодильнике?

Галя. Конечно.

Тимур (поет) .

Шах.

Дубровский. Давно я не брал я в руки шашек. Какой же это шах?

Вадим Петрович. Надо в цветы насыпать сахару.

Галя. Одну секундочку. (Убегает, возвращается, бросает в каждую вазу по куску сахара.)

Вадим Петрович. Сахар не уносите. Пригодится к чаю.

Галя. Конечно. Я такой торт купила, сейчас покажу. (Убегает, приносит торт.) Ну как?

Вадим Петрович. Шедевр.

Галя (ставит торт в центре стола) . Я даже свечки купила, чтоб все как полагается. Тридцать пять свечек! Как подумаешь, что Ритке уже тридцать пять! (Втыкает свечки.) У нас на работе все прямо зачитывались вашим интервью!

Вадим Петрович. В доме повешенного не говорят о веревке.

Тимур (поет) .

Не плачь, Маша, я здесь!

Не плачь, солнце взойдет!

(смотрит на часы) Без десяти семь…

Дубровский (смотрит на свои) . Без пятнадцати.

Вадим Петрович. А эти обои, это что, концептуальное искусство?

Тимур (поет) .

Вадим Петрович. У друга моего сына вся стена заклеена газетными заголовками, а у окна стоит гипсовый Володя Ульянов с отбитыми ручками, он его украл в каком-то доме пионеров…

Пауза.

Галя. А я сегодня совсем не спала. Чью-то машину под окном угоняли. Она так кричала, прямо как человек.

Пауза. Входит Олег, у него в руках одна роза.

Олег. Добрый вечер.

Все здороваются с ним.

Олег (Гале) . А где Рита?

Галя (торопливо) . Она сказала, в шесть. Вот все ждем. И дверь была открыта. Наверное, скоро придет. Может быть, она поехала за детьми? Но она хотела с мамой и с детьми завтра, отдельно. Может быть, она стоит где-то в очереди?

Олег (ставит розу в один из букетов) . Собственно, я зашел за книгой. (Копается в книгах.)

Дубровский. Мат.

Тимур. Не плачь, солнце взойдет… Какой же это мат?

Вадим Петрович. Я думаю, что можно начинать.

Галя. Без именинницы?

Тимур. Начинайте.

Вадим Петрович. Галочка, если можно, бутылку шампанского.

Галя. Одну секундочку.

Дубровский. Может быть, что-то случилось?

Вадим Петрович. Человек – это стиль.

Галя (приносит шампанское) . Вот, пожалуйста.

Вадим Петрович. И салфетку.

Галя (подает первую салфетку из стопки) . Пожалуйста.

Вадим Петрович (глядя на салфетку) . А вот и эпистола. «Простите меня, ради бога. Так получилось, что я не успеваю никого предупредить. Я улетела в Нью-Йорк. Я всех вас очень люблю. Маргарита».

Пауза.

Галя. Откуда у нее деньги на билет?

Дубровский. Почему ей так быстро дали визу?

Пауза.

Вадим Петрович. Видимо, командировка. (Открывает шампанское.) Галочка, раздайте бокалы.

Дубровский. Я бы предпочел выпить с именинницей. (Берет бокал.)

Олег. Я зашел за книжкой. (Берет бокал.)

Тимур. Хороший автобус уехал без нас… (Берет бокал.)

Вадим Петрович. Предлагаю тост за Риту, потому что в жизни, в которой мы ходим и едим друг друга как шахматные фигуры, она олицетворяет собой праздник непослушания. (Пьет.)

Олег. Вам кажется это праздником?

Звонит телефон.

Галя (Олегу) . Возьми трубку.

Олег. Ты ближе.

Галя (поднимает трубку) . Я слушаю. Маргариту? А ее нет. А кто ее спрашивает? Это вы? Правда, это вы? (Машет всем.) Тише! (Хотя и так все замерли.) А она, понимаете… А разве вы не знаете? Она улетела… Она улетела к вам в Нью-Йорк! А вы откуда? Вы приехали? Это правда? А она улетела… А вы откуда звоните? От метро? Ну надо же! А она улетела…

Распахивается стенной шкаф, оттуда выпрыгивает Маргарита в вязаном платье, босиком, бросается к телефону, вырывает у Гали трубку.

Маргарита. Где ты? У метро? Так иди, беги скорей. Я? Я не улетала. Я была в стенном шкафу. Так получилось. У меня начался приступ острой тоски, я поняла, что убежать уже не успею. Я там сидела и тихо плакала.