Александр Образцов - Поднебесная (сборник)

Юрик. Крупногабаритная…

Рита. А у нас двухкомнатная…

Юрик. С совмещенным санузлом…

Рита. Твоим так и досталась однокомнатная…

Юрик. Малогабаритная…

Рита. А мои папа с мамой потеряли комнату!

Юрик. Зато попали в хороший район.

Рита. Нет, это невыносимо в конце концов!

Юрик. И пристроили дочь.

Рита. Да? А кто мне лекции переписывал?

Юрик. Это военная хитрость.

Рита (плачет). Негодяй!

Юрик. Ну, ладно… Ну, Рита… Ну, что ты…

Рита (сквозь слезы). Я так и знала, что этим кончится!..

Юрик. Ну, Рита… Ну, Рита… Ну, что ты…

Рита (сквозь слезы). Я думала, что у нас будет не как у всех!..

Юрик. Ну, ладно…

Рита. А у нас хуже, хуже, хуже!

Юрик. Ну, что ты…

Комната пожилых

Михаил Аркадьевич. Ох… Когда я служил в войсковой разведке, мне легче было добыть языка, чем найти очки в своем собственном доме… Куда ты их засунула?

Леокадия Матвеевна. Господи, как только что-то пропадает, всегда я должна знать…

Михаил Аркадьевич. Я помню, что положил их на телевизор. Я всегда кладу очки на телевизор.

Леокадия Матвеевна (начиная искать). У меня свои очки есть… Зачем мне чужие…

Михаил Аркадьевич (сидит). Сколько я тебе раз говорил: когда вытираешь пыль, не переставляй предметы.

Леокадия Матвеевна (ищет). Ты и с детьми был такой же… Потому они и не приезжают…

Михаил Аркадьевич. Как ты ищешь? Кто так ищет? Разбей комнату на квадраты.

Леокадия Матвеевна (ищет). Что я, своей комнаты не знаю?.. Слава богу, тридцать лет…

Михаил Аркадьевич. Ты там уже смотрела. Смотри в тумбочке.

Леокадия Матвеевна (ищет). А за мной ухаживал Корсунский, он сейчас персональный пенсионер…

Михаил Аркадьевич. Зачем в шкаф полезла? Я никуда не выходил сегодня.

Там их нет. Давай по второму кругу.

Леокадия Матвеевна (ищет). Еще мама-покойница говорила: нет у тебя характера…

Михаил Аркадьевич. Ну, не знаю. Из-за таких вот растерях в восемьсот двенадцатом году Москву отдали.

Леокадия Матвеевна (ищет). Сколько, бывало, говорили: Леокадия, вы – ангел терпения…

Михаил Аркадьевич (замечает очки рядом с собой на диване). Ты что, специально?

Леокадия Матвеевна. Что?

Михаил Аркадьевич. Что? А это (поднимает очки) что? Когда ты их подбросить успела?

Леокадия Матвеевна. Господи, а я-то искала…

Михаил Аркадьевич. Искала… Ух ты… ангел терпения…

Леокадия Матвеевна. Да как же это? А я искала, искала…

Михаил Аркадьевич. Искала. Ладно. Садись, читай.

Стук в дверь.

Михаил Аркадьевич. Да.

Голос Риты. Простите, пожалуйста. У вас чайник кипит.

Михаил Аркадьевич. Вот. (Вздыхает.) Пойдем чай пить.

В кухне

Два стола. Две пары пьют чай.

Леокадия Матвеевна. Ты будешь с вареньем?

Михаил Аркадьевич. Ты же знаешь, что я варенье не ем.

Леокадия Матвеевна. Это абрикосовое варенье. Дочь прислала.

Михаил Аркадьевич. Абрикосовое? Мм. Положи три плода. (Пауза.) Угости соседей, все тебя учить.

Леокадия Матвеевна. Риточка, попробуйте краснодарского варенья!

Рита. Спасибо большое, Леокадия Матвеевна, мы пьем с вишневым.

Михаил Аркадьевич. Без косточек?

Рита. С косточками.

Михаил Аркадьевич. Вы бы уважили старых людей. Наши плоды без косточек.

Рита(встает с вазочкой). А вы попробуйте нашего.

Михаил Аркадьевич. От вишневого у меня изжога.

Леокадия Матвеевна. А я люблю вишневое. (Меняются вазочками.)

Михаил Аркадьевич. Ты все любишь.

Леокадия Матвеевна. Я очень люблю земляничное.

Михаил Аркадьевич. Губа у тебя не дура.

Юрик. Интересно, землянику поместили в Красную книгу?

Рита. Красная книга для животных.

Юрик. Не все равно? Смысл вопроса не меняется.

Рита. Зато меняется отношение к спрашивающему.

Юрик. А мне это как-то…

Рита. Я знаю.

Михаил Аркадьевич. В войну было много земляники. А какие были урожаи!

Рожь стеной стояла.

Рита. Природа протестовала против войны.

Леокадия Матвеевна. А я всю жизнь живу в городе.

Михаил Аркадьевич. Мм…

Леокадия Матвеевна. Что, зубы?

Михаил Аркадьевич. Я же сказал, что не ем варенья! Так нет же – подсунула.

Рита. У нас есть зубной элексир. Поможет, честное слово. Я сейчас принесу.

Уходит.

Михаил Аркадьевич. От соседей больше сочувствия, чем от тебя.

Юрик уходит. Входит Рита, подает элексир.

Михаил Аркадьевич. Спасибо, Риточка.

Рита. Что вы! Не за что.

Комната молодых

Через некоторое время.

Рита (входит). Это невыносимо!

Юрик. Что случилось?

Рита. Михаил Аркадьевич – прямой человек, то, что думает, то и говорит. Ничего не могу сказать плохого… Но эта… Представляешь, десять минут стояла у раковины и мыла одну тарелку!

Юрик. Ну и что?

Рита. А мне нужна была вода!

Юрик. Ну и сказала бы ей.

Рита. Но нельзя же быть такой толстокожей! Такие вещи надо чувствовать затылком! Мне кажется, она специально стояла.

Юрик. Мало тебе забот.

Рита. Юрик, ты меня не уважаешь.

Юрик. Почему? Уважаю.

Рита. Если бы уважал, то хотя бы посочувствовал.

Юрик. Я сочувствую.

Рита. Так не сочувствуют. Ты вдумайся в это слово: со-чувствие. Ты должен проникнуться моим состоянием и хоть немного пострадать вместе со мной. Юрик. Это уж садизм какой-то. С какой стати я буду страдать вдвойне? Рита. А ты думаешь, что любовь – это положительные эмоции? Только сострадая можно любить. Вдумайся в это слово – со-страдание.

Юрик. А ты вдумайся в такое слово – со-существование. Ты же видишь, что я занят. Рита. Хорошо. Я промолчу. Но учти, что отрицательные эмоции не должны скапливаться в организме. Лучше мелкие ссоры, чем зрелое не-понимание.

Юрик. И я промолчу.

Молчат. Рита шевелит губами и бурно дышит от желания говорить.

Рита. А в ванной…