Александр Образцов - Поднебесная (сборник)

Юрик. Да старую пленку… именно ее… Помнишь? (Поет.) «One o'clok, two o'clok, three o'clok – rok!»

Рита подхватывает.

Юрик. А, вот она. Достань-ка бутылочку вина. Мы им сейчас устроим Луизиану.

Рита достает вино.

Юрик переносит колонки к стене соседей .

Юрик (поднимает рюмку). Прозит!

Чокаются, выпивают. Страстно целуются.

Юрик торжественно замирает над магнитофоном и нажимает на клавишу.

Вопль магнитофона. Пара танцует рок-н-ролл, все более впадая в экстаз.

Комната пожилых .

Леокадия Матвеевна подскакивает на стуле.

Михаил Аркадьевич снимает очки и строго смотрит на стену. Затем достает из тумбочки беруши.

Михаил Аркадьевич (кричит). Мальчишка! На, воткни в уши!

Втыкают.

Михаил Аркадьевич (кричит). Ну как, хорошо?

Леокадия Матвеевна. Что? Не слышу!

Михаил Аркадьевич вытаскивает у нее из уха вату и кричит:

Михаил Аркадьевич. Хорошо, спрашиваю? Тихо?

Леокадия Матвеевна. Да… Тихо…

Михаил Аркадьевич. Леокадия! Мы как в ночном бомбардировщике!

Леокадия Матвеевна. Долго они будут?

Михаил Аркадьевич. Ты читай! Это помогает!

Читают.

Михаил Аркадьевич. Леокадия! Я придумал!

Леокадия Матвеевна. Что?

Михаил Аркадьевич. Завтра мы идем в зоомагазин!

Комната молодых

На следующий день. Пожилых нет дома.

Юрик достает дрель .

Рита. Что ты хочешь делать?

Юрик (начинает сверлить стену). Я не хочу, чтобы в следующий раз ты разбила себе голову.

Рита. Объясни, я ничего не понимаю.

Юрик (продолжая сверлить). Я замерил толщину стены. Затем в этой стене я сверлю дыру определенного диаметра на уровне диванной спинки. Здесь у них стоит диван. Затем я установлю в отверстие микрофон, дыру звукоизолирую и мы будем иметь самую свежую информацию.

Рита. Ты гений.

Юрик. Безнравственный человек запустил бы в эту дыру клопов. Кстати, надо запастись карбофосом. Я не уверен в том, что наши соседи высокоморальны.

Рита. Юрик, ты можешь смеяться, но в эти два дня я испытываю необыкновенное счастье!

Юрик (сверлит). Я тоже.

Рита. Я так тебя люблю, каждый твой сантиметр.

Целует его в шею.

Юрик. Милая, сейчас не время. Они могут вернуться каждую минуту. Посмотри лучше из окна за тротуаром.

Рита отходит к окну.

Рита. Ты только не обижайся, но я тебя считала немного… скучным.

Юрик. А я считал тебя занудой.

Рита. Ты самый хороший!

Юрик. Рита, я сейчас брошу эту чертову дрель и прыгну к тебе!

Рита. Я больше не буду. (Пауза.) Я хочу от тебя ребенка.

Юрик бросает сверлить.

Рита. Потом, потом! Я не буду больше. Сверли.

Юрик сверлит .

Рита. Я уже не чувствую к ним вражды.

Юрик. Тогда я прекращаю.

Рита. Нет, ты сверли. Они же этого не знают.

Юрик сверлит.

Комната пожилых

Михаил Аркадьевич и Леокадия Матвеевна стоят у двери и слушают. Рита громко поет, проходя через прихожую на кухню. Пожилые переглядываются и одинаково улыбаются. Визг из кухни. Рита вскакивает на табуретку. Юрик бежит на кухню.

Михаил Аркадьевич. Женщины не любят мышей.

Леокадия Матвеевна. Я их терпеть не могу.

Михаил Аркадьевич. Ты тоже женщина.

На кухне

К ножке стола привязана мышь. Юрик с отвращением ходит вокруг .

Юрик. Ты и теперь не чувствуешь вражды?

Рита. Убери ее скорее! Куда-нибудь!

Юрик пытается отвязать нитку, мышь бегает, он отдергивает руки .

Юрик. Принеси ножницы.

Пробегая мимо двери соседей, бьет в нее ногой. Они отшатываются.

Юрик (кричит). Старые идиоты!

Возвращается на кухню с ножницами, отрезает нитку, на весу выносит мышь из квартиры .

Комната молодых

Юрик возвращается в комнату, куда уже пришла Рита.

Рита. Ты… убил ее?

Юрик. Опустил в мусоропровод.

Рита. Она разобьется!

Юрик. Нет, она побежала по выступу.

Пауза. Рита плачет .

Юрик (гладит ее по голове). Рита, ну? Не плачь.

Рита (сквозь слезы). Почему они так ненавидят нас?

Юрик. Я им скажу и они больше не будут… Рита, не плачь… Не надо…

Рита (в истерике). Как будто бы мы убили их детей!

Юрик бежит на кухню, приносит стакан воды. Рита пьет .

Комната пожилых

Михаил Аркадьевич. Второй раз побежал. (Пауза.) Может, что случилось?

Леокадия Матвеевна (прислушиваясь). Плачет.

Михаил Аркадьевич. А что было бы, если бы я детонатор поставил? (Пауза.) Ты что молчишь?

Леокадия Матвеевна. Слушаю.

Михаил Аркадьевич. Не слышала женского воя? (Пауза.) Никогда я не слышал такого воя, как в сорок первом году в Калининской области, когда я работал в военкомате. Бабы выли так, что лошади шарахались . (Пауза.) А мужики в основном шли ядреные, лет под сорок. (Пауза.) И все пьяные. (Пауза.) Из-за какой-то мышки…

Леокадия Матвеевна. Старый дурак.

Михаил Аркадьевич. Но-но, ты… Леокадия…

Леокадия Матвеевна. Я пойду туда.

Выходит в прихожую, стучится в двери соседей.

Юрик (кричит). Ну, что еще?

Леокадия Матвеевна (открывая двери). Риточка, ты нас извини…

Рита снова заходится в истерике.

Юрик. Да вы люди или нет? Выйдите!

Леокадия Матвеевна. Я скорую вызову, а?

Юрик. Не надо. Выйдите!

Леокадия Матвеевна уходит к себе, молча садится на диван.

Михаил Аркадьевич (уныло). Никогда не попадал в такую кашу.

Леокадия Матвеевна медленно сползает по спинке дивана .

Михаил Аркадьевич. Леокадия! что с тобой? Лика, Лика!

Суетится. Совсем старый, руки трясутся. Брызжет на нее водой, дает нюхать нашатырь, засовывает в рот валидол.

Михаил Аркадьевич (плачет). Лика, куда ты уходишь?.. Лика, постой!.. Лика!

Черные зимние окна. Школьный класс.

За одной из парт, нахохлившись, сидит Ломако. Что-то пишет. Поднимает голову, шепчет. Снова пишет.

Входит Лидия Андреевна. Учителя зовут ее Лидочкой. Так же и школьники. За глаза, разумеется. Лидочка – очень милая женщина, очень цветущая, но одновременно и строгая, стесняющаяся в себе чрезмерного женского начала. Впрочем, строгость не всегда ей удается.