Александр Образцов - Поднебесная (сборник)

Пауза.

Лидочка . Ну, ладно. Только без вольностей, слышишь? Платонически.

Ломако(с воодушевлением ). Вы вошли и робко посмотрели на нас…

Лидочка . Я? Робко?

Ломако . Но этого никто не заметил, кроме меня! Вы жутко волновались. К тому же вы старались одеваться скромнее, чтобы было не очень заметно… ну, чтобы было видно только, что вы учитель и все, а в этом случае получается как раз наоборот…

Лидочка(задавленным голосом ). Не может быть!..

Ломако . Правда. И на этом контрасте, вернее – диссонансе, я и погорел.

Лидочка . Все. Молчи.

Пауза.

Лидочка . Что же это за безобразие? Разве можно школу оставлять без света?

Ломако . И вы всегда так стремитесь жить. И никогда не играете.

Пауза.

Лидочка . Ну-ну?

Ломако . Если бы вы были не так красивы, то казались бы просто дурой. А тут появляется вдруг глубочайший смысл…

Лидочка . Ты что это позволяешь?

Ломако . То, что вы серьезно пытаетесь жить – это так необычно! Сейчас ведь все понимают, что жить вообще невозможно. А вы бесстрашно и мудро живете, мечтаете, чтобы мы полюбили даже Маяковского…

Лидочка . Ты издеваешься?

Ломако . Нет, честное слово, Лидия Андреевна! Вы всех стараетесь помирить, и даже не понимаете, какие вы полюса стягиваете. Вам только одной и могло прийти в голову это стягивать.

Лидочка . Не поняла?

Ломако . Чехова, допустим, и Маяковского.

Лидочка . Ну и что?

Ломако . Ничего. Это может сделать только младенец. Или Бог.

Вспыхивает свет.

Лидочка . Наконец-то… По-моему, Ломако, ты меня оскорбил.

Ломако . Я даже в мыслях говорю вам Вы с большой буквы.

Лидочка . Врешь.

Ломако . Но я стараюсь!

Пауза.

Лидочка . Тебе кажется, что я плохой педагог?

Ломако . Вы бесподобный педагог…

Снова гаснет свет.

…потому что вы ничему не можете научить. Вы из меня за год сделали другого человека.

Пауза.

Лидочка . Ты можешь сказать мне честно, если я спрошу?

Ломако . Конечно.

Лидочка . Надо мной… смеются?

Пауза.

Лидочка ( дрогнувшим голосом ). Ну? Что ты молчишь?

Ломако . Я вспоминаю, может, действительно кто-то смеялся?

Лидочка смеется.

Ломако(задыхаясь ). Когда вы идете и у вас все в полном порядке и вы слегка улыбаетесь оттого что ваша кожа у глаз нежна и белки ослепительны как мне хочется умереть тут же от радости за вас… честное слово…

Пауза .

Лидочка ( испуганно ). Выйди сейчас же!

Ломако встает .

Лидочка . Сиди!

Ломако садится. Пауза .

Лидочка . Володя? Ты слышишь? Нельзя так! Нехорошо! Ты во мне забываешь человека!

Ломако ( тихо ). Я вспоминаю, Лидия Андреевна. Мне кажется, что в вас всю жизнь видели другую, только женщину… (Пауза .) Да, я тоже скотина, Лидия Андреевна! Простите, пожалуйста! Простите!..

Плачет.

Лидочка . Ну?.. Не надо, Володя!.. Все! Не надо! (Пауза.) Да, жизнь иногда очень гадка, омерзительна! Но надо же видеть и… хорошее… Хотя… все больше красивых людей становятся торговцами своей красоты… А тех, кто не хочет… Это такое искушение! И жизнь уходит! И думаешь иногда – поскорей бы, поскорей постареть! чтобы не говорили вслед, не касались! Чтобы не видели в тебе только… мясо!

Вспыхивает свет. Лидочка сидит одна. Она бледна, щурится, жалкая. Совсем одна. Пропадает класс, парты, окна, остается только Лидочка, сидящая с опущенными плечами.

Лидочка . Володя! Ломако! Володя!.. Почему здесь все так глупо? Почему нет света? Почему здесь такие умные дети и такие тупые начальники? Почему одни люди старше других и из-за этого другие готовы умереть? Почему? Почему? Почему?..

Суворов

Суворова

Шатохин

Гриша

Комната в коммунальной квартире. «Уютно», – как сказал Гриша. Цветной телевизор на тумбе. Книжные шкафы (два), корешки книг по-хорошему потерты. Детский манеж.

Три часа дня.

Суворов сидит, читает. Суворова также читает. Их разделяет стол.

Телефонный звонок.

Суворов . Если меня, то я буду вечером, после восьми.

Суворова выходит в коридор, берет трубку. Слышен ее разговор.

ГОЛОС Суворовой . Да… Кто?.. Вспоминаю… Его? Его нет… нет… Будет вечером, после восьми… Ну, я… Но как же… То есть… мне нетрудно, конечно… (раздраженно). Как хотите.

Входит в комнату.

Суворов . Кто?

Суворова . Поразительное хамство.

Суворов . Что?

Суворова . Твой друг.

Суворов . Кто?

Суворова . Шатохин.

Суворов . Какой Шатохин?

Суворова . Твой друг.

Суворов . А-а. Шатохин. Что ему нужно?

Суворова . Выпить.

Суворов . Выпить?

Суворова . Им негде выпить и они идут к нам.

Суворов . У нам?

Суворова . К тебе.

Суворов . Ко мне?

Суворова . Вернее, ко мне. Я же сказала, что тебя нет. Значит, ко мне.

Суворов . Ну, это уж… действительно.

Суворова . У меня в голове не укладывается! (Встает, ходит по комнате.) Это ведь надо не уважать никого: меня, тебя! Да, тебя! Если бы они уважали тебя, они бы не приходили с бутылкой к твоей жене!

Суворов . Послала бы его подальше.

Суворова . Я, женщина, буду кого-то посылать. Какого-то хама, которого я один-единственный раз в жизни видела!

Суворов . Действительно, черт знает что такое!

Суворова . Вот и разговаривай с ним сам.

Суворов . А ты куда?

Суворова . Вот именно – куда. Куда мне деваться? В своей комнате достанет рука хама.

Суворов . Теперь что говорить. Надо было отказаться.

Суворова . Я была ошеломлена! «Мы тут купили две бутылки сухого, вы ничего не имеете против…» Против! Это же надо? Нет, я всегда за! Приходите, ради бога, если негде выпить, то почему бы не у нас? У нас уютно, можно покурить, поорать, подраться, если хотите…

Суворов . Что теперь говорить. Теперь доставай закуску.