Александр Образцов - Отношения (сборник)

Иветта . А я не хочу.

Юрий Иванович . Ты что, хочешь остаться одна?

Иветта . Нет. С вами.

Юрий Иванович . Ты еще маленькая… ( Гладит ее волосы .) А потом ты перестанешь бояться. Везде такие же люди, как мы.

Иветта . Нет. Не такие.

Юрий Иванович . Такие. Дома они все такие.

Иветта . У нас в классе девочка… домой приходит только ночевать.

Юрий Иванович . Ну, бывает… Что ж… Не повезло.

Иветта . И у дяди Вити тоже плохо.

Юрий Иванович . Это потому что нет детей.

Иветта . И детям было бы плохо.

Юрий Иванович . Дядя Витя любит детей.

Иветта . Нет. Они бы себе давно взяли.

Юрий Иванович . Кого?

Иветта . Взяли бы себе из роддома ребенка и любили его. Они не могут.

Юрий Иванович . Дядя Витя мой брат, Веточка. Брат.

Иветта . Ну и что? Вы совсем не похожи.

Юрий Иванович . Ну и что, что не похожи? Чем больше людей, которых ты любишь, тем лучше.

Иветта . А я люблю только тебя и маму.

Юрий Иванович . Нельзя так.

Иветта . У них у всех глаза чужие.

Юрий Иванович . Нельзя так. Нельзя.

Иветта . Если вы умрете, я тоже умру.

Юрий Иванович . Веточка!.. Ве-та! ( Целует ее .) Все еще тысячу раз изменится. И настроение… Все-все.

Иветта . Нет, пап. Ты же знаешь. Это все отвлекаются. А когда остаются одни, то так страшно!

Юрий Иванович . Вета. Мы так не договаривались.

Иветта . Хорошо. Я буду тихо. Только вы меня не гоните.

Юрий Иванович . Как ты могла такое подумать?!

Иветта . Я знаю. Вам покажется, что так лучше для меня, и вы меня выгоните. Скажете – пора быть взрослой. Или еще что-нибудь. Вам захочется от меня избавиться. Но вы меня только не гоните!

Юрий Иванович . Вот что: я этого не слышал, ты этого не говорила. Ясно?

Иветта . Ты хороший, добрый… Мне так страшно, что мы совсем беззащитные. Придет какой-то… просто обратит внимание на то, что мы такие беззащитные. Какой-то волк. И нас – цап-царап. Цап-царап.

Юрий Иванович . Ну уж – беззащитные. На нашей стороне государство, все его институты.

Иветта . Да нет, папа, неужели ты не понимаешь? Это ведь бывает совсем не оттуда, откуда ты ждешь. Это бывает внезапно: цап-царап. И мы летим. Как пух. Над землей. В разные стороны. И никогда больше не узнаем друг друга.

Юрий Иванович . Что у тебя за настроение сегодня? Ты меня так… разволновала.

Иветта . Да, лучше, конечно, не задумываться… Все равно ведь ничего не сделаешь. А так хоть поживешь. Долго может ничего не случиться, правда?

Юрий Иванович . Да что же с нами может случиться, Вета? Мы с мамой еще молодые, ты почти ребенок. Впереди еще – ого-го сколько.

Иветта . А вдруг он уже трубку поднял и номер набирает?

Юрий Иванович . Чей номер?

Иветта . Наш.

Юрий Иванович . Кто набирает? О чем…

Телефонный звонок .

Иветта . Вот видишь.

Билл.Русские уже здесь. Они лезут из трюмов и аэропортов, совсем неотличимые от нас. Они терпеливы и могут переносить любые лишения. У них землистые лица, но они могут выпить литр водки и всю ночь ломать мебель. Они лезут в любые дела, ни черта в них не смысля. Но часто побеждают. Их победы делают их беспечными. Но и победы быстро приедаются им. Они жгут и проматывают громадные деньги только для того, чтобы проснуться нищими, полными отчаяния и тоски. Только черная тоска утоляет их…

Моника.Здесь дует.

Билл. Мы перейдем в южное крыло.

Моника. Вы можете брать меня сразу, в любой момент. Мне не надо, чтобы вы показывали свой ум. Вы мне нравитесь не за то.

Билл. А за что же тогда? За должность?

Моника.Нет. Мне нравится ваша улыбка.

Билл.Моя жена считает ее глуповатой.

Моника.Нет-нет! Американцы любят только за улыбку. Вот Брюс Уиллис. В нем ведь кроме кривой улыбки – ничего.

Билл.А по-моему, он этой улыбкой оставляет двери открытыми для каждого…

Моника.Нет-нет-нет! Это как раз вы! Иначе он был бы нашим Президентом.

Билл. Но он может этого просто не хотеть…

Моника. Не хотеть? Не хотеть просыпаться с мыслью о том, что в этот момент о тебе думают миллионы? Что многие молятся на тебя и считают самым сильным из людей?

Билл. Да нет же, Моника, нет! Такие мысли о себе и своем значении убивают личность.

Моника.Боже, как я счастлива только от одного – оттого, что могу взять вашу руку и ввести ее в вырез своего платья!..

Билл. Клянусь, я отдернул руку.

Судья. Я еще не прошу вас клясться.

Билл. Но я знаю, что последует и решил пройти эту часть пути бегом. Так будет лучше для страны.

Судья. И снова вы лезете в чужие дела.

Билл. Виноват, ваша честь.

Судья. Итак, вы отдернули руку. Хотя, признаться честно, я не встречал людей, способных думать о протоколе в такой ситуации…

Билл. Но вы не были и Президентом, потому ваш опыт ограничен…

Судья. В Конституции ничего не сказано о перерождении индивидуума в случае его избрания. Более того, там подчеркивается его равноправие с остальными членами общества…

Билл. Я безусловно отдернул руку, которую эта женщина пыталась засунуть туда.

Судья. «Туда» вы сказали? Тогда я под присягой заявлю, что это невозможно. Отказаться от этого не в силах нормального человека. А вы ведь не сможете отрицать, что именно норма стала вашим основным козырем на выборах?

Билл. Да, ваша честь.

Судья. Потому ваше отдергивание вместо хватания, поглаживания, верчения и пощипывания производит такое невыгодное впечатление. А ведь я еще не касался таких понятий, как благородство и честь…

Билл. Вот об этом – в кругу семьи.

Судья. Не вынуждайте меня снова ставить вас на место. Мы не в Северной Корее.

Билл. Виноват, ваша честь.

Судья. Мои личные чувства и отношение к вам, как к человеку, в нашей цивилизации не имеют никакого значения. Но в качестве сноски, совсем не относящейся к сути дела, я должен довести до вашего сведения, что считаю ваше поведение по отношению к мисс Монике низким. Изменять женщине можно только ради еще более желанной. И только.