Жан-Батист Мольер - Тартюф

Я боюсь, Валера ждет опала,
И я хотел бы с ним поговорить сначала.

А, дочь моя!

Отец!

Мне надо, дочь моя,
Вам кое-что сказать.

(Оргону, который заглядывает в соседнюю комнатку)

Что ищете вы?

Я смотрю, нет ли кого случайно в гардеробной;
Чтобы подслушивать, здесь уголок удобный.
Ну вот, все хорошо. Вы, Мариана, мне
Всегда казалися смиренною вполне,
Поэтому я вас всегда любил сердечно.

Отцовская любовь ценна мне бесконечно.

Отлично сказано; и чтоб ее стяжать,
Вам надобно отца всемерно ублажать.

Я больше всех заслуг стремлюсь к такой заслуге.

Так. Что вы скажете о нашем новом друге?

Кто? Я?

Вы. Но к своим прислушайтесь словам.

Что ж, я о нем скажу все, что угодно вам.

Ответ разумнейший. Скажите же, что, мол, он
От головы до ног достоинств редких полон,
Что вы пленились им и вам милей всего
Повиноваться мне и выйти за него.
А?

А?

Ну?

Как?

Ну что?

Мне непонятно это.

Как?

Это вы о ком желаете ответа,
Что я пленилась им и мне милей всего
Повиноваться вам и выйти за него?

Да о Тартюфе.

Нет, отец, я лгать не стану.
Что за охота вам склонять меня к обману?

Я лжи не требую. То правдой быть должно.
Довольно с вас того, что это решено.

Как? Вы хотите…

Да, мне нечего таиться:
Я через вас хочу с Тартюфом породниться.
На вас он женится, вот только и всего;
И так как сами вы, конечно…

(Заметив Дорину.)

Вам чего?
Уж очень, милая, вы любопытны, видно,
Что так подслушивать являетесь бесстыдно.

Не знаю и сама, по правде говоря,
Откуда слух такой – должно быть, просто зря, —
Но слышала и я про эту свадьбу тоже,
Да только это все на выдумку похоже.

Как? Вам не верится?

Настолько, что сейчас
Не верю и тому, что слышала от вас.

Есть способ у меня уверить вас на деле.

Ну да! Вы попросту нас посмешить хотели.

Я говорю лишь то, о чем решен вопрос.

Оставьте!

Дочь моя, я говорю всерьез.

Ах, полно, барышня, не верьте вы папаше:
Смеется он.

Я вас…

Да бросьте шутки ваши
Мы не поверим вам.

Прошу к моим словам…

Ну, ладно, верим мы; и тем стыднее вам.
Как, сударь? Мыслимо ль, чтоб в этакие годы
Почтенный человек, почти седобородый,
Таким безумцем был чтоб…

Милая моя,
У вас есть вольности в речах, которых я
Не потерплю; я вас предупреждаю строго.

Давайте говорить спокойно, ради бога.
Вы просто, может быть, позлить людей не прочь?
Да и на что нужна святоше ваша дочь?
Он должен помышлять насчет других занятий.
И что вам за корысть была бы в этом зяте?
Где ж это видано, чтоб от таких деньжищ
Искали нищего?

Молчите! Коль он нищ,
То он становится для нас еще почтенней.
Такая нищета всех кладов драгоценней:
Превыше роскоши он ею вознесен,
Затем что сам себя дал обездолить он
Своей беспечностью к богатствам быстротечным
И нерушимою любовью к благам вечным.
Но с помощью моей, я знаю наперед,
Он выйдет из нужды и свой удел вернет:
Земля его отцов слыла весьма доходной;
Ведь он хоть оскудел, а крови благородной.

Да, так он говорит; но человек святой
Не должен тешиться подобной суетой.
Тому, кто одержим благочестивым рвеньем,
Кичиться не к чему своим происхожденьем,
И кто смирению душой отдался весь,
Тот должен угасить в себе мирскую спесь.
Что в ней?.. Ну вот, опять я чую вашу злобу:
Оставим род его, возьмем его особу.
Ужель, по-вашему, быть может отдана
Такому вот, как он, такая, как она?
Да вы подумайте хотя б о доброй славе
И о последствиях, которых ждать вы вправе!
Ведь если девушку к венцу насильно весть,
То может пострадать супружеская честь:
Ее желание быть мужу верным другом
Зависит от того, кто будет ей супругом,
И те, кому перстом повсюду тычут в лоб,
Те сами сделали из жен таких особ.
Довольно мудрено – об этом нет и спора – —
Быть верными мужьям известного разбора;
И кто приводит дочь насильственно к венцу,
За все ее грехи ответствует творцу.
Какой себе удел вы строите жестокий!

Смотрите, у кого я должен брать уроки!

А вам не вредно бы учиться у меня.

Оставим, дочь моя, все это – болтовня.
Я ваш отец, и вам я не хочу дурного.
Вы скажете, я дал уже Валеру слово?
Но сверх того, что он, как говорят, игрок,
В нем вольномыслия сидит еще порок:
Я замечал, что он гнушается церквами.

Вам надо, чтобы он бежал туда за вами
И выставлял свое усердье напоказ?

Об этом, милая, не спрашивают вас.
А у Тартюфа все по части неба гладко,
И это всякого полезнее достатка.
Для вас же этот брак-ну просто будет клад:
Сплетение утех и всяческих услад.
Вы с милым другом все забудете на свете,
Как пара голубков, как маленькие дети;
Он вас убережет от всяких передряг,
А вы им будете вертеть и так и сяк.

Она? Она ему наставит нос, поверьте.

Вот речи!

Да его вы только к ней примерьте:
С ним вашей дочери не уберечься зла,
Как добродетельна она бы ни была.

Молчите! Вы сказать и слова не даете,
Перебиваете и всюду нос суете!

Ведь я о вашем же покое хлопочу.

(Перебивает его всякий раз, как он оборачивается к дочери)