Денис Соболев - Через

«Интернет, интернет! Только в нем правда, только
В нем». «Надо держаться вдвоем, так не страшно
вдвоем». «Лифты опасны. Пожара нет, а если будет?»

Где были долины – черная гарь земли, но зеленое
Вырастет. Где были дома – иногда черный пепел
Вещей, но сгоревших нет. Город стоял, будет стоять.

С камерами любопытные тянутся к огоньку.
«Я видел, как они горели», сыто говорят одни;
«Лови поджигателей, врагов, диверсантов»,

Кричат другие. Ты помнишь, как мы прорывались
С тобой сквозь горящий город? Как вокруг
Кричали, дрожали натянутой тетивой? Но город стоит,

И стоят дома. В мире красное поднимается черным,
Из-под ног времени заревом картинок уходит мир.
Останется ли только пепел? Или все еще будет? А дом?

Будет ли для нас еще место в доме?

Как черная вода струится в темноте
К кармельским берегам, песку и диким чайкам,

Как встретивший их глаз в отличье черного
От черного находит различенье, движенье,

Пониманье, и свой образ в зеркале морской
Невидимой волны. Так с усилием всматриваясь

В узкий круг знакомого существования, тесноту
Привычки, привычность развлечений, черноту

Бывшего, туман небывшего, неустойчивые
Блики прошлого, будущего, небудущего.

Память всполохами. В неустойчивости. Где же
Я? Я перед глазами? Огненным мечом ангела

Не найти дом. Но и найти. Это ли рана в сердце?
Так ли над крышами пролетают табуны коней?

На запад движутся небесные стада, с горячим
Топотом, седой и верной рысью; на берегу весны

Прекрасен ледоход, холодный ветер и двусмыслен,
И нестрог. А города души восходят тесным миртом.

Мир, где зима не восходит светом,
Где вокруг другое, и не узнать дороги,
Где линии на ладони уже не ведут, где
Не спросить: подскажите, пожалуйста,

Как мне пройти.
Где зима полна водой,
Водой и туманом.

Там проживаем новое, без загадки,
Там проживаем страсти без чувства,
Там мир прозрачен и непонятен.
Здесь. Под ногами. За шторкой век.

Но здесь слово стиха и должно пройти
Другими путями. Иначе уйдет, иначе
В пустоте пройдет оно, жизни новой
Привычной пульсации не коснувшись.

Волей расширить пространство речи
К морю, в мерзлые горы, но важнее
Здесь, к манекенам, с тарелки жизни
Слизнуть без вилки. Пить. Буквы.

Ручьем, давняя легкость звучит,
Облегчая сердце; но бутафорские тоги
Патрициев надо сбросить в хлам.

К корню себя устремится речь, с нами
Пребывая, кто мы суть здесь, где мы
Там; расширяясь, ломаясь, прорастая,

Дорога, ведущая к корню слова, в пустом
Времени, все же ведет к нам. Таков выбор:

Речь разорванная, расстилающаяся,
Или молчание, уже по ту строну нас.

Белесый парус на горизонте, почти не виден.
Море бьется и разбивается прибрежной пеной,

Голубые чайки скользят над водой неспешной,
А корабль расправляет снасти, сушит якоря.

Где же линия горизонта, за которой врата зенита?
Где же звезды полями, немеркнущие, как ноты?

Позади заката, позади столпов, бесконечно море,
Там луны и солнца звездопадом восходят звуки.

Не качайте ж якорем при прощанье, не спускайте
Парус. На ветру без тени еще будут бухты и будут

Скалы. Уходящий на запад корабль еще встретят
Циклопы с глазами, спрятанными в ладонях.

Вдоль лукавых лагун еще будут танцевать русалки
Со светящимися глазами в теплеющем счастье ночи.

И пройдут по обрывам тысячеглазые лотофарги.
Все, что не было, еще не забыто, но уже возможно.

Если и вправду, как они говорят, земля кругла,
То и дорога к закату за морем ведет к восходу.

Так не верьте боли, не прощаясь, раскройте парус,
Оглянитесь на океан у краев песка под ногами.

Оставшиеся на берегу прощально бросают камни.
Корабль тает. Легкими парусами, полными ветра,

Он уже в пути, по ту сторону заката.

Вой шакалов в воздухе, где один.
Где туман пуст и прозрачен, сер
И никого. Где слова не сказать,
Не услышать звука, обращенного.

Как холодно в мире без зимы,
Как холодно в земле страстей.
Как жарко без прикосновенья,
Как жарко в городе без любви

Между холодом и жарою тени.
Тень, как скорлупа, спрятана и
Полна, безжизненна, напряжена;
Одиночество, в ожидании, в не —

Сбывшемся. Заунывный вой
Шакалов и виски на краю стола,
В душе без людей. Откроются
Пряные ворота памяти, дыхания

Слез. Вьется канат души, натянут,
Напряжен, до крови. Что же есть
Один? Боль, пустота, полнота,
Рвет. Подойди. Но не сказать. Это.

Пространство шума полно движением,
Приходят, уходят, одеты, блестят полы.
Здесь не восходит мысль, не восходит
Чувство. Пустыми шагами шумят поля.

Пылью и стружкой, железом, взглядом
Машины, потные, сквернословящие,
Тяжелые, и за прилавком, улыбающиеся
Хищно. Вечером стены, выпить, забыться.

Улицы без улиц, имена без имен, бетон
Без дома, без голоса шум. Бесчисленных
Экранов слова без памяти, без значения.
Где место для глаз в городе без земли?

Но здесь же взглядом прорастает мысль,
Здесь любовь возможна, хотя и забыта,
Здесь данное уже не дано непреложным.
Город ничто звенит надрезом на сердце.

Среди столпов, среди столбов, среди ветвей,
Там, где счастливые тени стоят волной,
Где руки протянуты, браслетов и ног длинней,

Ступни высоки и упруги, горят золотой наготой
Легки глаза, и сверкают всплески шагов.
Горечь еще не мертвит, а радость полна весной;

Шепотом плачут восходы; рядами оленьих рогов
На банданах, хоровод ведут на полянах;
Шагами густыми по стенам, уханьем пьяных сов.

О, магия легких шагов, пустых слов, в этих странах,
Недолгим влеченьем открытых, теплою
Близостью губ, бахромою ветров в весенних пальцах,