Владимир Пруссак - Цветы на свалке

Только ты, смиренный Шаджи-Муни,
Только ты воистину велик!
Солнце, люди, журавлиный крик
Славят Будду в смене новолуний.

В серых складках горного гребня
Удлиненные ложатся тени;
Всадник опустился на колени
Для молитвы на закате дня.

Южный ветер утомленно дышит,
Отдыхает солнце на горе,
Золотя изогнутые крыши
Белого кирпичного хуре.

Истомленно каркнул черный ворон,
Жжет лицо горячая волна.
Давит степь зовущий и упорный
Рев ухыр-бурэ, как рев слона.

Ветер северный грянул в трубу
  На просторе.
Грозный враг, испытаем судьбу
  В равном споре.
Ты силен, ты владеешь огнем;
  Битве рады,
Друг над другом удары взнесем
  Без пощады.
Ты пришел из далекой земли
  В зной Востока.
Ты устал, ты в дорожной пыли,
  Синеокий!
Ты родился, где взносит пурга
  Свист змеиный,
Где в лесные – весной – берега
  Бьются льдины.
Грозный враг, испытаем судьбу
  В равном споре.
Ветер северный грянул в трубу
  На просторе.

Под солнцем яростным стоячая вода
С утра гниет, грозя болотной лихорадкой;
Медлительно мыча, жуют кустарник сладкий
Косматых сарлуков покорные стада.

Сковала кругозор безлесная гряда
Угрюмых серых гор, раскинутых в порядке.
Тумана знойного струящиеся прядки
Хранят степных племен заснувшие года.

Огромный Майдари, с насмешливой улыбкой,
В туманном сне встает, расплывчатый и зыбкий,
Улыбка с каждым днем становится грозней

И скоро, вспомянув давнишнее величье,
Монголы издадут воинственные кличи,
Лаская в серебро украшенных коней.

Близок день – воплотится Будда
В желанный, последний раз!
Свершится, свершится чудо,
Наступит обещанный час!

Охвачены дикою волей,
Заслышат далекий гром
И вырвутся всадники в поле,
На солнце блестя серебром.

На Запад направлены луки,
Как струна, туга тетива;
Не дрожат загорелые руки,
Копытами смята трава.

Храпят низкорослые кони,
Доносится скрип телег.
Скорей бы метнуться в погоне,
Скорей бы внезапный набег!

Быстрый бег коней не измучит,
Каждый жаждою битвы пьян;
Оделись в сизые тучи
Хребты родимых Саян.

Ветер взвихрил облако пыли;
Эй, пора, занимается день!
Раскинула черные крылья
Чингис-Хана зовущая тень.

И нынче нет письма! Еще звонок,
И поезд тронулся, вдали теряя очерк.
Ужели я забыт? Ужели одинок,
И мне не скажет полудетский почерк,
Чтоб я пришел дремать у милых ног?

Темнеет. Дни становятся короче,
Чернеет в поле позабытый стог.
Я вспоминаю, сумрачен и строг,
И нынче нет письма.

Не так ли Вы, в саду ломая дрок
У флорентийской церкви Санта-Кроче,
Твердили, как заученный урок,
– Хотя бы несколько неровных строчек! –
И повторяли, глядя на Восток,
– И нынче нет письма…

Не ты, но Вы: сполна сбылись приметы,
Ушла, смеясь, «прости» сказала мне.
Едва слагаю скучные сонеты
В такой же одинокой тишине,
Как ростовщик, считающий монеты.

Воспоминания встают во сне,
Уходят вновь, стремительней кометы,
И, просыпаясь, восклицаю «где ты?»
Не ты, но Вы.

Чужие мы и в песне недопетой,
Задуманной с тобой наедине
В лесу, в потоках солнечного света,
Я всем солгу и, сдержанный вполне,
Я буду говорить, забыв обеты,
Не ты, но Вы.

Не попрошу докучных сожалений
Полупрезрительных и нежных фраз.
Не упаду с мольбою на колени,
Но я напомню Вам в последний раз
О хрупком и недолговечном плене.

Апрельский вечер, вздрагивая, гас,
Как яркие цвета на гобелене…
Не бойтесь, повторить прошедший час
Не попрошу.

Я не могу перенести томлений,
Так пусть в кафе зажжется тусклый газ;
Абсент, хранящий память о Верлене,
Навеет мне спасительный экстаз
И Вас прийти спасать меня из лени
Не попрошу.

Амуров – розовых божков –
Молю, коленопреклоненный,
Пускай, беспечный и влюбленный,
Дождусь умолкнувших часов
И брошу связку васильков
В ее окошко у балкона.
Амуров – розовых божков –
Молю, коленопреклоненный.
Часы невысказанных слов,
Лицо – печальный лик Мадонны –
Сомнений сдержанные стоны
И дружный хохот из углов
Амуров – розовых божков.

Она бежала по аллее,
Убрав сиренью волоса.
Прозрачно искрилась роса,
Траву прохладою лелея.
Догнал. И стали тяжелее
Прерывистые голоса,
Мы целовалися в аллее,
Убрав сиренью волоса.
С улыбкою лукавой феи
Глядела молча в небеса,
Сковала цепью в полчаса,
Что бурной вольности милее,
И убежала по аллее.

Я помню тяжесть первой ссоры,
С упреком брошенное «Вы»,
Ковер намокнувшей листвы,
В тумане августовском горы,
Небес слинявшие просторы,
Взамен горячей синевы.
Я помню тяжесть первой ссоры,
С упреком брошенное «Вы».
О, дни, минувшие так скоро!
Боязнь соседок и молвы
И ложе ласковой травы
В тени у ветхого забора.
Я помню тяжесть первой ссоры.

Я раскрываю свой дневник,
Читаю блеклые страницы,
Теней проходят вереницы
И повторяют милый лик
Цитаты из ученых книг
И были – словно небылицы.
Я раскрываю свой дневник,
Читаю блеклые страницы.
И мнится – я седой старик
Уже в предчувствии гробницы
С мерцаньем трепетной денницы
Опять мечтою к Вам приник.
Я раскрываю свой дневник.