Лариса Баграмова - Стихи и переводы

Последнее плавно подводит нас к финальному разделу сборника «Шуточные стихи, пародии и эпиграммы» в которых, несмотря на заявленный сатирический жанр, сквозит серьёзное уважение и искренняя симпатия к личностям и характерам их прототипов. Стихотворения, собранные здесь, пронизаны тонким юмором, изяществом и чисто женским кокетством: «Я извелась в исканьях жизни смысла, И у меня уже другая цель: Для обретенья собственной харизмы Хочу я шляпку Сюзи Карамель!» («Шляпка»).

В целом, представленная книга стихов и переложений, несомненно, заслуживает читательского интереса. В этой связи хотелось бы сослаться на мнение друга и редактора нескольких книг Ларисы Баграмовой — Валентина Юрьевича Ирхина, хорошо знакомого также и с её поэтическим творчеством: «Поэзия Ларисы Баграмовой отражает её личный путь, интеллектуальные и духовные поиски, сомнения и внутреннюю работу. Более того, читая этот сборник, мы можем увидеть построение автором собственной системы жизненных ценностей, достаточно обширной и динамичной, что характерно не просто для умного человека, но и для настоящей женщины. Эта система включает обращение к этическим, религиозным и философским источникам; можно выделить и её социальную направленность. Автор не только выражает себя, но впитывает и трансформирует широкие культурные слои, перелагая и представляя их в собственной рифмованной форме. Метафизические мотивы удачно переплетаются с сильными эмоциями и глубокими лирическими переживаниями, которые также допускают символическое истолкование — как и всякая поэзия в отношениях мужчины и женщины». Книга в русском языке — слово женского рода. И мы с серьёзными основаниями надеемся, что ещё при жизни автора она найдёт своего читателя.

Рецензент:

доктор философских наук, профессор

Тимур Валентинович Филатов

В часы и дни слагаются мгновенья,

Года бегут сплошною чередой,

Египта сфинксы — рук людских творенья —

В пустынный зной льют тягостный покой.

Бесстрастно их безликое молчанье.

Их не тревожит гул людской молвы.

Им не знакомы радость и страданье.

Глаза их слепы. Души их мертвы.

В небытие уходят поколенья —

Они стоят как вечности залог.

За веком век слагают песнопенья

В их честь поэты (как их жалок срок).

Касаясь лбами поднебесья гордо,

На землю встав гранитом мощных ног,

Хвалебных од певучие аккорды

Они плетут в свой лавровый венок.

Людские судьбы поглотит забвенье,

Но не умолкнет трепетный оркестр.

И с ними ввек пребудут восхищенье

И зависть смертных маленьких существ…

Под властью времён медь осыплется зеленью-крошкой,

Покроет могилы трава, оплетая песок.

И снова две тысячи вёрст с фонарём обойдёшь ты,

И снова — две тысячи лет — тот же путь на Восток.

Довольствуйся малым, цени и храни что имеешь.

Ищи, забывая усталость, средь мёртвых — людей.

Лишь с ними Синоп светом истины ты обогреешь.

Нет легче пути — и пути не бывает трудней.

Небо Эллады взрастило мудрейших из мудрых,

Тех, чьи открытья досель поражают живущих,

Кто своим духом и дерзкою смелостью мысли

Вглубь проникал в мироздания вечные тайны.

Там мир узнал диалектику права Платона,

Что разработал утопию полиса счастья.

Там родился Диоген, кто сказал Александру:

Солнце не засти, довольствуйся тем, что имеешь.

Там же Сократ, обративший свой взор к человеку,

Смертью своей доказавший любовь к благородству.

И Аристотель, познавший пространство и время

И подаривший векам свой логический опыт.

И Пифагор, вычислявший углов величины.

И Протагор, заложивший основы грамматик.

И Парменид из Элеи, потомкам сказавший,

Что отличимо от истины частное мненье.

Также Зенон, неустанный творец парадоксов,

Чью черепаху никак не догнать Ахиллесу.

Также Стратон из Лампакса по прозвищу «физик»,

Кто притяженья и силы исследовал тайны.

Анаксимандр, что изъял основанье у мира.

И Демокрит, что инерцию дал Галилею.

И Аристип, на века обогнавший Торндайка.

И Эпикур, эволюцию знавший до Чарльза.

И Никомах, сочинивший теорию музык.

И Эпихарм, сотворивший мир драм и комедий.

Горгий, богов превзошедший своим красноречьем.

Там же Ипатия — первый учёный средь женщин.

Только превыше других Ксенофан Колофонский,

Вечный скиталец и странник, сатир и насмешник,

Бросивший вызов всему, что лежало в основах,

Свергнув богов с недоступной вершины Олимпа!

Тот, кто впервые сказал, что лицо человечье

Богу не нужно иметь, чтобы быть совершенным:

Бог не похож на людей ни обличьем, ни телом,

Правит он силой ума и стремлением мысли.

Он не имеет пределов — и всё же конечен,

Не неподвижен — и всё ж не бывает в движенье,

Органов чувств не имеет — но видит и слышит,

Он не рождён — не умрёт, и по форме — бесформен.

Он одинок — и являет собой всю природу,

И, вездесущ, — Ксенофаном был только увиден.

Всё и Ничто в этом Боге мудрец разглядеть смог,

Объединив то, что вместе нельзя единить в нём…

Писать о Платоне так,

как будто бы ты — Платон,

Понять Парменида, как тот,

кто сам воплотился в грека,

Услышав их мыслей ритм,

мельчайших сомнений тон,

В себе воссоздав микрокосм

стороннего человека —

Побыв и тем, и другим,

играя за ролью роль,

Узрев, будто в калейдоскоп,

оттенки идей и чувства,

Всем телом впитав своим

уже не чужую боль,

Как кожей второй, ощутив

их силы и дух искусства —

Средь них потеряв себя,

и вновь обретя — меж них,

Браня повороты суде′б,

скорбя о всевластье смерти,

Смирясь с небессмертьем их,

ища вослед остальных,

Подобных и точно таких,

нырнув в словес круговерти —

Найдя их — одних из всех,

просеяв, как ситом, сонм

Пустых и нелепых речей,

копиры идей и страсти,