Инна Фидянина-Зубкова - Пьесы

хозяин её умирает.

Сивка вбегает на сцену /в лес /, фыркает, бьёт копытом. Сивка с разбегу валит на пол стену с дверью, вбегает в избу и вытаскивает Добрыню Никитича на полянку.

СИВКА.

Фыркнула кобыла: чёрт те знает

что творится на белом свете!

Сивка рушит дом, берёт за плечи

Добрыню и на спину кидает,

да бегом из леса!

СКОМОРОХ.

Чёрт те знает

что в нашей сказке происходит.

На поляну выходит Старик Лесовик, склоняется над Добрыней Никитичем и поит богатыря живой водой.

СТАРИК ЛЕСОВИК.

Старичок на дорогу выходит

и тормозит кобылу.

Чего развалился, милый?

Испей водицы целебной.

СИВКА.

Чи живой? Смотри, я не синица,

затопчу тебя и бабку Ёжку!

СТАРИК ЛЕСОВИК.

Эх ты, Сивка матрёшка,

не тебе тягаться с Ягою,

её Муромец скоро накроет!

А ты скачи на гору Сорочинску,

там в пещере Забава томится,

змей Горыныч её сторожит.

СКОМОРОХ.

Тут Никитич приказал долго жить:

оклемался, очухался, встал,

поклонился дедушке и поскакал

на эту страшную гору.

Добрыня Никитич и Сивка скачут по сцене.

СИВКА.

Так ты, казак, в бабку влюблённый?

И за что я тебя любила!

ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.

Да ладно тебе, забыли.

Не так уж прост богатырь.

Дома поговорим.

Картина шестая

Сорочинская гора в глухом лесу.

Левая сторона сцены: гора, вход в гору припёрт каменной глыбой с огромным замком.

Добрыня Никитич и Сивка скачут по лесу. Скоморох сидит на ступеньках сцены.

Правая сторона сцены: хвойный лес, болото.

У болота сидят русалки /из картона или актрисы/.

СКОМОРОХ.

А гора Сорочинская далёко,

намяла кобыла боки,

пока до неё доскакала,

а как доскакала, так встала.

СИВКА.

Вход в пещеру скалой привален

да замком стопудовым заварен.

Нет, не проникнуть внутрь!

ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.

(ехидно)

Остаётся лишь лечь и уснуть,

да ворочаясь, думать в дремоте:

к царю ехать, звать на подмогу

дружину хоробрую,

иль кликнуть киевских добрых

богатырей могучих?

Чи покликать бога из-за тучи?

Добрыня Никитич идёт к горе, безуспешно пытается сорвать замок и отодвинуть камень.

БОГ.

Зови-ка, дружок, своего спасителя,

от смертушки избавителя,

старичка лесовичка,

тот поможет. Есть чека

на вашу гору!

ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.

Старика и я бы позвал,

да как же его призовёшь,

где лесничего найдёшь?

БОГ.

(голос из-за кулис)

В лесу его и ищи,

в болото Чёртово скачи!

Добрыня Никитич и Сивка скачут к болоту.

ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.

Делать нечего, поскакал богатырь в болото,

хоть и было ему неохота.

СКОМОРОХ.

Доскакал, там тина и кочки,

да водяного дочки:

русалки воду колготят,

на дно спустить его хотят.

ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.

Но Добрыня Никитич не промах,

он в омут

с головой не полезет —

слишком уж много весит.

Старичок лесовичок, выходи!

Много подвигов у нас впереди.

Выходит Старик Лесовик.

СТАРИК ЛЕСОВИК.

Опять я нужен на подмогу?

Ты, витязь, спас царску недотрогу?

ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.

Гора скалою неподьёмной подперта,

скала замком аршинным заперта.

И как бы за неё я ни брался,

мне камень этот не поддался.

СТАРИК ЛЕСОВИК.

Ну что ж, на то и есть лесовичок.

На этот случай приберёг

я двух медведей великанов,

они играют на баяне

на ярмарке в Саратове,

большие такие, патлатые.

Надо нам идти в Саратов,

Мишки сдвинут ту гору!

ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.

Да, да, идём, дай отдохну.

СТАРИК ЛЕСОВИК.

В Саратове и погуляем,

не одну вдову там знаю…

Старик Лесовик, Добрыня Никитич и Сивка отправились в путь: кругами по сцене.

ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.

Посадил на коня старика Добрыня

и в славен град торговый двинул.

СТАРИК ЛЕСОВИК.

Шли, однако, неспешно.

Озёра мелкою плешью,

леса небольшими коврами,

бурные реки лишь ручейками

под копытами Сивки казались.

Картина седьмая

Ярмарка в Саратове.

Площадь. Декорация ярмарки /рисованная или натуральная/.

Два Медведя, прикованные цепями, пляшут и играют на гармошках. Скоморох играет на балалайке. На площадь приходят Добрыня Никитич, Сивка и Старик Лесовик.

СКОМОРОХ.

До Саратова путники наши добрались,

на площадь тайком пробрались.

Там шумна ярмарка гудит.

Народ сыт, пьян и не побит

столичными солдатами.

И бравыми ребятами

медведи пляшут на цепи.

ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.

Да что такое, чёрт бери!

Как же вы так можете

с медведями прохожими?

Медведь, он должен жить в лесу.

Мужланов ваших не пойму!

Медведи машут лапами.

МЕДВЕДИ.

Мы цепи сами бы содрали,

мы ж такие горы брали!

Но вот что-то от вина

разболелась голова!

Добрыня Никитич гневается и разрывает медвежьи цепи.

ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.

Эх, мужичишки патлатые

споили мишек! Вы ж, мохнатые,

идите-ка в бор отсыпаться,

а мы по вдовам. Разбираться…

Скоморох выкатывает из-за кулис бочку мёда.

СКОМОРОХ.

Устыдились мужички саратовские,

головушки в плечики спрятали

и выкатили бочку с медком.

Ели мало, говорят, ещё припрём!

(Медведи пляшут от радости, берут бочку, катят её в угол сцены, садятся и начинают есть мёд)

Поплелись мишки в бор отдыхать,

сладкий медок подъедать

А герои наши — к вдовам горемычным,

к весёлым застольям привычным.

Добрыня Никитич, Сивка и Старик Лесовик уходят со сцены. Скоморох играет на балалайке и поёт песню.

СКОМОРОХ.

(поёт)

Вот такие пироги!

А не хочешь, не ходи

в эти чудо города,

в них сомненье да еда.

И какие-то железные трын-дрыны:

пробегающие мимо машины.

И вообще, одна сплошная беда.

Да куда б ты ни пошёл — всё не туда.

Не бывать бы в этих городах никогда,

но зовёт упрямая туда

дорогущая купеческая жизнь.

Глянь кака многоэтажка, ток держись!

А внутри многоэтажки господа,

ни туда от них и ни сюда.

На потеху, что ли, выходи!

Будут бабы делать с вами, короли,

маленьких, красивых королят.

Те вырастут, до Марса полетят,

чтобы, чтобы, чтобы в городах

не вспоминали о пузатых королях!

На сцену выходит Добрыня Никитич.

ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.

Ах, веселье не заселье,

нагулялись, честь бы знать.

Через год-другой устал Добрыня отдыхать;

свистнул старика, но тот пропал куда-то.

Поплёлся богатырь один к мохнатым,

просить о помощи свернуть гору.

Добрыня Никитич разводит руками, а затем идёт к медведям. Медведи кивают головами, встают. Добрыня Никитич свистит. Прибегает Сивка. И они все вместе идут в поход по сцене.

МЕДВЕДИ.

Нам работёнка эта по нутру!

Закивали медведи башками

и маленькими шажками

за Добрынюшкой в путь отправились.

Картина восьмая