Сильвен Тессон - Лето с Гомером

Правда, иногда ему помогает «совоокая богиня» или мастер на все руки Гермес, который служит ему чем-то вроде ангела-хранителя. Но больше всего его подгоняет желание познания. Одиссей изобретает познание ради познания, монополией на которое будут потом обладать европейцы.

Позднее дух приключений доведет их до крайних пределов Земли. Этому поспособствуют Васко да Гама, Давид Ливингстон, Клод Леви-Стросс, Жан Руш, Жак-Ив Кусто, Герман Буль, Жан-Батист Шарко и Магеллан. Вдохновленные Одиссеем европейцы избороздят весь мир. Более того! Они первыми проявят интерес к другому . Из нашего небольшого полуострова выйдут гуманитарные науки: этнология, антропология, история искусства, лингвистика. Все эти методы наблюдений и открытий служат пониманию другого. «Оксидентализм» ведь на Востоке так и не придумали.

Одиссей показал нам путь.

Оставалось просто исследовать все остальное.

Одиссей – это наш разведчик.

Наконец, герой умеет отказываться. Мы, несчастные смертные, жадные до почестей и лавровых венков, пренебрегаем одним сокровищем: тихой, простой и мирной жизнью. Той, что находится прямо здесь, под нашим носом, той, чью ценность мы измеряем той пустотой, которую она оставляет, ускользая от нас. Когда она у нас есть, мы ее не замечаем. Когда мы ее теряем, мы начинаем ее оплакивать.

Эту благообразную жизнь Одиссей описывает царю феаков в нескольких строках:

Иногда даже самый геройский герой допускает, что нет ничего «превыше жизни». «Нет ничего превыше жизни, нет ничего превыше жизни», – сегодня это кому-нибудь напомнило бы пляжный шлягер прошлого века… Но до того, как стать шлягером , это было мыслью Ахиллеса, когда он, все еще обиженный, отказывался вступить в сражение:

И дальше:

Не является ли «Одиссея» невероятным и одновременно простейшим усилием человека, преодолевшего все вражеские преграды, познавшего все наслаждения и испытавшего все возможные приключения, ради того, чтобы просто-напросто возвратить себе ценность жизни и потихоньку стареть в «оставшиеся ему годы» в своем отвоеванном дворце? Иногда героизм утомляет героя. И ему хочется вернуться домой.

Стоики будут ценить каждое мгновение жизни, как будто оно последнее. На весах судьбы этот остаток тихих дней будет весить больше, чем великолепие в разговорах богов и звон оружия.

Увы! И вы, и я, как и многочисленные читатели Гомера, мы не понимаем этого. Мы поймем, когда будет слишком поздно. Нам нужно переплыть моря, сорвать с неба луну, познать кучу дорог. И как только мы это сделаем, мы поймем, что наше благо было совсем рядом, стоило только руку протянуть. Вероятно, разумность заключается в желании того, чем мы уже обладали. Но слишком поздно! Жизнь от нас ускользнула!

Гомер пишет об этом разрыве на протяжении всей поэмы. Одиссей, Ахиллес, Гектор являются воплощением человека, разрывающегося между зовом бескрайних просторов и уделом домоседа. Нужно ли пытаться стать легендой или лучше довольствоваться маленькими радостями жизни? Фабрицио дель Донго будет задаваться этим вопросом в начале своего непростого пути, на берегу озера Комо [42] Фабрицио дель Донго – герой романа Стендаля «Пармская обитель». . Жозеф Кессель кратко охарактеризует эту дилемму невозможностью выбора между «остановкой и движением» [43] Жозеф Кессель (1898–1979) – французский писатель. . Этот разрыв можно было бы охарактеризовать тысячью способов: что выбрать – супружеское ложе или любовную авантюру, домашние тапочки или семимильные сапоги, морские карты или игральные, пижаму или автомобильные гонки, развилку дорог или родной порог, жену или войну, послушных детей или ретивых коней?

Для греков гомеровского периода условиями этого уравнения являются с одной стороны добропорядочная жизнь, с другой – слава.

Андромаха, жена Гектора, раньше всех понимает, что этот выбор является самым важным. Она умоляет его:

Она предчувствует смерть мужа. Будем ли мы помнить о нем, о том, что он больше не обнимет своего сына? Когда воины понимают это предчувствие Андромахи, уже слишком поздно. Одиссей, вернувшись на Итаку, говорит своему свинопасу:

Менелай признаётся Телемаку, когда юный сын Одиссея приходит просить у него совета:

Но самое душераздирающее экзистенциальное раскаяние мы услышим от Ахиллеса. Одиссей встречает его в аду и, думая, что льстит ему, заверяет, что он оставил о себе добрую память.

Парящий призрак Ахиллеса отвечает ему, что тот глубоко ошибается:

Герои, буржуа, ангелы, демоны, те, кто находится в тени, и те, кто на полном свету – будьте бдительны! – предупреждает Гомер. Не стремитесь слишком преуспеть в своей смерти. Вы рискуете испортить то, что ей предшествовало и что не стоит недооценивать, – жизнь!

Смелый, красивый, гармоничный, сильный, славный, готовый отречься от кофейной жизни , как Стендаль называл легкое существование, – таков греческий герой. Может быть, поднявшись слишком высоко, однажды он пожалеет о том, что не сумел оценить свое последнее весеннее утро. Герой – человек безупречный. Возможно, однажды ему придется омыть свои славные латы слезами.