Сильвен Тессон - Лето с Гомером

Этот бог-ремесленник кует огромный щит, украшая его сценами семейной, пасторальной, городской, домашней и политической жизни. Это что-то вроде фотографии земной жизни. Некое подобие проекта «Google Earth», только от Гефеста. По описанию этого щита можно понять, что на нем изображено все богатство человеческой жизни, собранное в пределах небольшого диска и не такое уж недосягаемое. Это вполне доступное нам богатство. Его только нужно взрастить своими руками. Зачем надеяться на какой-то иной мир, если все перед нами, в пределах деревни или города – близкое, данное, находящееся в нашем распоряжении, дружелюбное и знакомое. Здесь и сейчас. Нет нужды ждать заоблачного урожая. Нужны всего лишь ум, желание, находчивость и скромность. Послушаем описание этого выкованного в металле мира и не будем ни на что надеяться. Давайте довольствоваться тем, что есть на нашем щите. Примем мир Гефеста!

Разрыв современного человека с природой породил такой механизм: чем больше мир приходит в негодность – тем больше проявляется потребность в абстрактной религии. В начале XXI века химерические религии вновь оживились, а средства массовой информации называют это «возвращением религиозности». Человек придумывает себе всевозможные райские кущи, вместо того чтобы ценить свои основы. Разоряйте же мир, братья человеческие! Вас ожидает рай, семьдесят девственниц искупят ваши преступления!

На щите Ахиллеса вместе кружатся крестьяне и цари, деревенские и городские жители, дикие звери и домашние животные, земля и море, воины и мирный народ. Бог-ремесленник выковал на нем весь реальный мир во всей его сложности и противоречивости. Здесь прочитывается идея Гераклита о единстве противоположностей, из которого возникает любая жизнь.

Гераклит Эфесский писал: «Бог это день-ночь, зима-лето, война-мир, избыток-нужда». Древний грек знал: мир является нам в своей пестроте, и это лоскутное одеяло необходимо принять таким, какое оно есть. Лучше стремиться охватить все целиком, а не по отдельности. Лучше признать противоречивость мира, а не пытаться привести его к единой системе, что еще хуже, стереть различия.

Для Гомера это также возможность напомнить о сложной иерархии всего живого. Мир Гомера не обструган рубанком. Под небом античности нет равенства. Есть боги, люди и животные, а среди людей есть более или менее одаренные, согласно воле богов. Именно эту идею иллюстрирует Ахиллес Приаму, когда старый отец умоляет его отдать ему тело своего сына Гектора:

Греческое общество – это общество аристократическое. Речь идет не о титулах, а о проекции на человеческий мир неравенства, царящего в природе. Если Одиссей чем-то превосходит других, то не потому, что он царь своего острова, а потому, что он сильнее, умнее и опытнее других в силу своего двадцатилетнего странствия. Прибыв на Итаку, Одиссей возвращает себе свое состояние не предъявлением нотариального акта, а благодаря своей крепкой руке, помощи богов и силе ума.

Щит, сделанный Гефестом, представляет собой диск. Он показывает жизнь во всем ее блеске, но эта жизнь ограничена окружностью щита. Он охватывает всё на свете и в то же время устанавливает всему предел. А что применимо к куску металла, то применимо и к человеку. Древний грек должен уметь ограничивать себя и радоваться тому, что дано ему в его естественных владениях. Так, Аполлон резко прерывает разбушевавшегося со своим копьем Диомеда, призывая его к порядку:

Гомер называет эти слова Аполлона «грозными»! Диомед переходит границу дозволенного и его тут же одергивают, указывают на ошибку.

Императив меры питает всю греческую философию. И является одной из основных тем этих поэм. «Ничего лишнего», – было высечено на портике в Дельфах. Это значит: «Лучше меньше да лучше». Это значит, что следует уметь ограничивать себя пределами этого мира. Всякое излишество ведет к худшему. Все, что слишком блестит, сверкает или опрометчиво торжествует, познает однажды возвращение бумеранга. «Илиада» настойчиво демонстрирует эти возвращения. Победитель оказывается побежденным. Преследователь оказывается преследуемым. Ахейцы разбегаются в разные стороны, вплотную подойдя к троянцам, которые, в свою очередь, отступят после удачного штурма. Сила – это маятник. Она переходит от одного лагеря к другому. И сильные вчера оказываются слабыми уже в следующей песни. За всякое нарушение нормы приходится платить. Порой цена ужасна. Если мера бесстыдно попрана, наказание последует немедленно. Помните эти строки: «Общий у смертных Арей; и разящего он поражает!» («Илиада», XVIII, 309)? Герои, которым боги даруют часть своей силы, погибают, если злоупотребляют этой силой.