Бертольд Брехт - Стихотворения. Рассказы. Пьесы

Глубб( холодно). Что угодно этому господину?

Бультроттер.Свободы! ( Он снимает пиджак, отстегивает крахмальный воротничок.)

Глубб.Полиция запрещает пить без пиджака.

Бультроттер.Реакционер!

Манке.Они репетируют «Интернационал» на четыре голоса с тремоло. Свобода! Это, наверно, значит, что человеку в крахмальных манжетах велят вымыть отхожее место?

Глубб.Они крушат вдребезги фанеру, отделанную под Мрамор.

Августа.А что, разве этим, в белых манжетах, зазорно вымыть уборную?

Бультроттер.Эй, парень, тебя надо к стенке!

Августа.Тогда пусть эти, в белых манжетах, перестанут ходить в сортир.

Манке.Августа, не выражайся.

Августа.Эй, постыдитесь, свиньи, вам надо выпотрошить кишки, вас, которые в белых манжетах, надо вздернуть пл фонарях! Фрейлейн, прошу вас, уступите дешевле, мы проиграли войну! Нечего заниматься любовью, если карман в дырах, и нечего воевать, если не умеете! Снимите ноги со стола, тут дамы! С какой стати мне нюхать ваши потные ноги, негодяй!

Глубб.У него манжеты вовсе не белые.

Пьяный брюнет.Что это там так громыхает?

Манке.Пушки!

Пьяный брюнет ( улыбается натянутой улыбкой). Что это там так звякает?

Глубб бежит к окну, рывком отворяет его, они слышат, как по улице проезжают пушки. Все — у окна.

Бультроттер.Вот они какие — майские жуки!

Августа.Господи боже, куда это они едут?

Глубб.К зданиям газет, девчонка! Это все читатели газет. ( Он закрывает окно.)

Августа.Господи боже, кто это там в дверях?

Краглер,скользя на подошвах, как пьяный, появляется в дверях.

Манке.Вы, должно быть, кладете под дверью яйца?

Августа.Кто ты такой?

Краглер ( злобно ухмыляясь) . Никто!

Августа.У него по лицу льется пот. Ты что, бежал?

Пьяный брюнет.У тебя, наверно, понос?

Краглер. У меня нет поноса.

Манке ( глядя на него через стол). Ну, парень, выкладывай, чего ты там нашкодил. Я такие рожи знаю.

Мария ( появляется из-за его спины). Он ничего не нашкодил. Я пригласила его, Августа, ему негде ночевать. Он был в Африке. Садись.

Краглер по-прежнему стоит в дверях.

Манке.Был в плену?

Мария.Да, и пропал без вести.

Августа.Без вести?

Мария.Да, и в плену. А они тем временем увели у него невесту.

Августа.Ну что ж, иди к маме Августе. Садись, артиллерист. ( Глуббу.) Пять двойных стаканчиков вишневки, Карл!

Глубб наливает пять стаканов, а Манке ставит их на столик.

Глубб.У меня на прошлой неделе увели велосипед.

Краглер подходит к столику.

Августа.Расскажи-ка нам про эту Африку!

Краглер не отвечает, но пьет.

Бультроттер.Выплюнь это вино. Хозяин бара — красный.

Глубб.Кто?

Бультроттер.Красный.

Манке.Послушайте, господин, ведите себя прилично. Здесь нет красных, запомните.

Бультроттер.Хорошо, если так.

Августа.А что ты делал там, за морем?

Краглер ( обращаясь к Марии). Стрелял неграм в брюхо. Мостил дороги. Говоришь, у тебя что-то с легкими?

Августа.А долго ли?

Краглер ( снова Марии). Двадцать семь.

Мария.Месяцев.

Августа.А раньше?

Краглер.Раньше? Лежал в окопе, на сырой глине.

Бультроттер.И что вы там делали?

Краглер.Воняли.

Глубб.Да, там-то можно было бить баклуши сколько вздумается.

Бультроттер.А в Африке, каков там народец?

Краглер молчит.

Августа.Не хамите.

Бультроттер.Когда вы вернулись домой, ее не было, не так ли? Вы, чего доброго, думали, что она каждое утро ходит к казармам и ждет вас там возле сторожевой будки?

Краглер ( Марии). Дать ему по морде?

Глубб.Нет, пока не надо. Но ты можешь завести оркестрион. Это я тебе позволяю.

Краглер ( встает, покачиваясь, и отдает честь). Слушаюсь. ( Он идет и заводит оркестрион.)

Бультроттер.Сантименты.

Августа.Он как труп — уже ничего не понимает. Он пережил сам себя.

Глубб.Да, да-да. С ним поступили немножко несправедливо. Но ничего, все перемелется.

Бультроттер.Вот оно что, вы, стало быть, не красный. Глубб, скажите-ка, разве я не слыхал о вашем племяннике?

Глубб.Слыхали, наверно. Только не в этой пивной.

Бультроттер.Нет, не в этой пивной. У Сименса.

Глубб.И недолго.

Бультроттер.У Сименса, и недолго. Он был там токарем, но недолго. Был токарем у Сименса до ноября, а?

Пьяный брюнет ( который до сих пор только смеялся, поет ).

Глубб.Господин Манке, этот господин не желает никого обидеть. Позаботьтесь о нем.

Краглер ( подхватил Августу и пляшет с ней по комнате).

Пьяный брюнет ( содрогаясь от смеха). Был токарем, но недолго.

Глубб.Прошу вас, не бейте моих стаканов, артиллерист!

Мария.Сейчас он напился. Сейчас ему полегчало.

Краглер.Полегчало ли ему? Утешься, Брат Пивной Бочонок, и скажи: такого не бывает.

Августа.Ты выпей сам.

Пьяный брюнет.Разве здесь не говорили о вашем племяннике?

Краглер.Разве свинья что-нибудь значит для господа бога, сестра Проститутка? Ничего.

Пьяный брюнет.Только не в этой пивной.

Краглер.Как же иначе? Разве можно отменить армию или господа бога? Разве можешь ты, господин красный, отменить пытки, и такие пытки, которым люди обучили самого дьявола? Ничего этого ты не можешь отменить, но ты можешь разливать шнапс. А потому пейте, и заприте дверь, и не впускайте сюда ветер, который тоже зябнет, а подбросьте в печку дров!

Бультроттер.Хозяин говорит, что с тобой обошлись немножко несправедливо, но все это перемелется.

Краглер.Перемелется ли? Ты сказал «несправедливо», брат мой Красный? Но что это за слово? Люди придумывают вот такие мелкие словечки и пускают их на воздух, как пузыри, чтобы потом можно было спокойно лечь спать, потому что так и так все перемелется. И большой брат бьет меньшого по морде, и жирный снимает жирную пенку с молока, и все порастет быльем.