Александр - Стиг-знаменосец

«Потише, Свертинг, черный тролль.
Датчан не взять без боя.
У них не трус и сам король,
И войско недурное».

Но Свертинг лишь плечом пожал:
«Постыдный страх отбросьте!
Покуда Хольгер не сбежал,
К нему нагрянем в гости».

Наутро двинулись в поход
Шестнадцать тысяч конных,
Чтоб датский покорить народ,
Сломить непокоренных.

Вперед отправили послов:
Пусть платят дань датчане,
А нет — так пусть без лишних слов
Спешат на поле брани.

Ответил Верландсен послам:
«Меч воинов рассудит.
Тому, кто в дом вломился к нам,
Пути назад не будет».

Сошлись враждебные войска
На вересковом поле,
И мнилось, Дания близка
К позору и неволе.

Рубились воины три дня,
Пришельцев много пало,
Ни шагу датская броня
Врагам не уступала.

Угрюмо Свертинг проворчал:
«От нас осталась сотня.
Не одолеем мы датчан
Ни завтра, ни сегодня».

И Дидрик, мощный, как гора,
Ответил, хмурясь грозно:
«Я вижу, прочь бежать пора,
Пока еще не поздно».

Помчался Дидрик по холмам,
Он зря, выходит, бился.
За ним бежал и Свертинг сам,
Хоть больше всех хвалился.

И Йерн сказал пришельцам вслед,
Оглядывая дали:
«Немало знали вы побед,
Теперь позор узнали».

Шестнадцать тысяч верховых
Навеки стали прахом.
Бежали семьдесят живых,
Гонимы смертным страхом.

Остыл недавней битвы жар,
Но кровь бежит потоком,
И солнце сквозь кровавый пар
Глядит багровым оком.
А бились мы в Ютландии.

Юного Стига зовут к королю:
«Быть знаменосцем тебе я велю».
Со Стигом случилась беда.

«Я еще молод, не видел войны.
Как повезу я знамя страны?»

«Только горячие руки юнца
Знамя удержат в бою до конца».

«Пусть же мне новое знамя сошьют,
Многих под знаменем этим убьют.

Пусть же три цвета ведут нас на бой:
Красный, желтый и голубой». [16] Красный, желтый и голубой — цвета знамени датских королей в XII веке.

Весело мчался со знаменем Стиг,
Он неприятеля первым настиг.

Стрелы летели как сено, пучком,
В красный рукав вонзались торчком.

Стрелы летели как головни,
В белую руку вонзались они.

Крикнул король ему: «Знамя бросай!
Ты еще молод, себя и спасай!»

«Нет, не услышит невеста моя,
Что знаменосцем бесчестным был я.

Брошу я знамя — грош мне цена,
Буду я проклят на все времена».

Стиг от мечей и от стрел не бежал:
Мертвой рукою он знамя держал.

Грудами трупов враги полегли,
Но не подняться и Стигу с земли.

Гордо король свое войско ведет,
Стига невеста навстречу идет.

«Милости просим к родным очагам,
Славно вы дали острастку врагам».

«В честном бою одолели мы их.
Честно со знаменем пал твой жених».

Скорбно невеста закрыла лицо,
С белой руки покатилось кольцо.

«Я не люблю, когда долго скорбят.
Рыцарь мой Карл и пригож, и богат».

«Карлу не стану я верной женой,
И не разделит судьбу он со мной.

Правда, что он и богат, и пригож,
Только на Стига твой Карл непохож».
Со Стигом случилась беда.

Был Энгель рослый малый,
Отважный, полный сил,
Но красотой, пожалуй,
Он М а льфред покорил.
Неужто не забрезжит день?

Она бежала с милым прочь,
Оставив отчий дом.
Их первая застала ночь
В орешнике густом.

Но вот вторая ночь пошла,
Домой приехал он
И в час, когда редела мгла,
Увидел странный сон.

«Напало на меня зверье,
Навеки я умолк,
И сердце теплое мое
Терзал клыками волк».

«Недаром бешеных волков
Увидел ты во сне:
Ты взял меня и был таков
Наперекор родне».

Тут снизу, от порога
Раздался крик слуги:
«Мой господин, тревога!
Со всех сторон враги!

В железо строй закован
И движется стеной.
Ведет их Геде Ловман,
Он Мальфред брат родной».

Укрыла церковь беглецов.
Разгневан Геде был,
Но Энгель с горсткой молодцов
Пять приступов отбил.

Мать Мальфред не любила дочь
И голос подала:
«Отстроим церковь мы точь-в-точь,
Сожгите все дотла!»

Катилось пламя как волна
И поднимало вой.
Стояла Мальфред, вся бледна,
В накидке меховой.

Гудел огонь, за валом вал,
И с крыши тек свинец,
И в церкви каждый понимал,
Что наступил конец.

Но Энгель, дерзок и упрям,
Взял на руки жену.
«Коль не уйти отсюда нам,
Спасем тебя одну».

Ее поставили на щит.
Бледна как полотно,
Она забыла страх и стыд
И выбралась в окно.

Был в церкви ад кромешный,
Не спасся ни один.
У Мальфред безутешной
В тот год родился сын.

Его от всех скрывали,
Крестили без огней
И Энгелем назвали,
Чтоб месть была верней.

Семь лет он рос, надежно скрыт,
И вот сказала мать:
«Отец твой Ловманом убит,
Ты должен это знать».

Десяток лет он подрастал,
Копил и ум, и прыть.
Сказала мать: «Твой час настал,
Ты должен отомстить».

Спешит воинственная рать
Ударить напролом,
А Геде Ловман пировать
Уселся за столом.

Тут снизу, от порога
Раздался крик слуги:
«Мой господин, тревога!
Со всех сторон враги!

Тяжел их шаг чугунный,
Не видно им конца.
Ведет их Энгель юный,
Похожий на отца».

Вот Ловман выглянул в окно,
Суровый вид храня:
«Выходит, есть уже давно
Племянник у меня?

Недолго сладить мне с юнцом,
Унять строптивый нрав.
Мать не стояла под венцом —
Сын не имеет прав».

«Давно настал бы твой конец,
Да был я, дядя, мал.
А мать пошла бы под венец,
Да ты ей помешал».

Была тут рубка и резня
У рухнувших ворот,
И встал над домом столб огня
Под самый небосвод.