Антология - Советская поэзия. Том второй

Все твое — все с тобою,
как солнце с водою,
Как вовек и не снилось:
Грозы Африки, громы Азии
В мудром взоре твоем отразились!

Все твое —
с переплесками, снами туманами,
С дымкой росной апреля:
За страны твоей меридианами —
Твои дали зардели!

Дали медные и лиловые,
Будто сизые маки,
Где за Африку бьются новые
Юные гайдамаки,

Где в руках твоих, меж невзгодами,
Зеленеет планета,
Не подкуплена и не продана,
Вся — как совесть поэта!

Ее не купишь цветом провесен,
Ни горлом не возьмешь, ни чином.
Поэзия ведь — дело совести,
с ней не играют беспричинно.

Не знает старости такая
И на челе не ставит даты,
Побегом новым прорастая,
Стоит извечно возле хаты.

Не песенными переливами —
Тяжелой кровью сердце крушит,
Сверкнет крылом своим малиновым
И то ль обнимет, то ль задушит…

Хранитель древних сказок и легенд,
Седой певец настроил инструмент,

И полетела к людям кишлака
Издалека пришедшая строка,

И разговор повел накоротке
Сам Пушкин на таджикском языке,

И к тучам, как орлиное крыло,
Его стихотворение взошло.

С младенчества знакомый звонкий стих
Запел таджик среди долин родных.

Неповторимых песен жемчуга
Рассыпал на речные берега.

И слушатели, песню подхватив,
Над горным кряжем подняли мотив.

И, преодолевая перевал,
Весенний ветер людям подпевал.

Над крышей мира, над ребром скалы,
Куда не залетают и орлы,

Где солнце отражают ледники,
Мелькали крылья пушкинской строки.

Он сам любил такую высоту,
Где птицы замирают на лету.

В жестоком веке, в каторжной ночи
Он пел свободы светлые лучи.

Могущество народа и земли
Его стихам окрепнуть помогли.

Он гражданином был. И потому
В сердцах воздвигнут памятник ему.

И потому на разных языках
Едина правда в пушкинских стихах.

Певец Таджикистана моего,
Воспой его и пой стихи его!

Пусть над хребтами кряжистых громад
Стихотворенья Пушкина гремят!

Покинув близких, дом, семью и сад,
Увидеть мир по-новому готовясь,
Ушел поэт куда глаза глядят,
Ушел, куда приказывала совесть.

Скитаясь, повстречал он старика,
Спросил его мудрец, душой высокий:
— Откуда у тебя в глазах тоска?
Куда идешь ты, странник одинокий?

Сказал поэт: — От близких и родных
Уединясь в каморке бедной, тесной,
Творил я в одиночестве свой стих,
Надеясь, что он станет вольной песней.

А песня, и перната и ярка,
Всех одарит крылатой, звонкой силой…
Но оказалось, что моя строка
Бесцветна, безголоса и бескрыла.

И я в неведомый пустился путь,
Расстался с домом, с близкими своими,
Чтобы найти ту истину, ту суть,
Что сделали б мои стихи живыми.

Я должен отыскать то естество,
Объемлющее воздух, море, сушу,
Чтоб птица вдохновенья моего
И крылья обрела, и мысль, и душу.

— Поэт! — сказал с улыбкою старик. —
О вымысла властитель и невольник!
То естество, той истины родник,
Поверь мне, знает ныне каждый школьник.

Ступай же к ним, услышь их голоса!
В твоих стихах зажгутся умным светом
Учеников пытливые глаза —
И настоящим станешь ты поэтом!

Но, мудреца отринувши совет,
Ушел он, и уста его молчали,
Нежданно встретил девушку поэт
И ей поведал о своей печали.

А та: — Зачем не хочешь ты взглянуть
На то селенье, что цветет в долине?
Ты ищешь жизни истину и суть?
Обрадуйся: ты их нашел отныне!

Суть и основа жизни есть любовь,
Ты с нею встретишься в моем селенье,
И сердце у тебя воспрянет вновь,
И в нем тогда настанет просветленье.

Любовь дает живому рост и цвет,
А песню наделяет чудной силой… —
Но, ничего не возразив в ответ,
Ушел поэт от девушки красивой.

Седую мать он встретил на пути
И ей сказал, что, по земле блуждая,
Для песни хочет суть вещей найти,
И женщина ответила седая:

— Зачем тебе из края в край блуждать?
Пойми, одна есть истина на свете:
Основа, суть всего живого — Мать,
И лучше всех об этом знают дети.

И женщина, что жизнь тебе дала,
И родина, которой отдаешь ты
Все помыслы, и чувства, и дела,
И песни, что признательно поешь ты, —

Слились в один жизнедарящий лик —
Лик Матери, извечный лик вселенной.
И если эту сущность ты постиг,
То песнь твоя пребудет вдохновенной.

Пусть будет новый день суровей и трудней —
Он мне желаннее моих ушедших дней.
Я говорил и повторяю страстно:
— Мелодия грядущего прекрасна!

На чистый горизонт, беспечно и светло,
На горы и сады глядит мое село.
Большим не назовешь, ни сказочно богатым,
Село мало… Как мал, да людям дорог атом!

Нежна ты, тонкостанна и светла,
К тебе скупой природа не была.
Но и меня судьба не обделила:
Мне из богатств она тебя дала.

Твердили нам: «Во власти неба люди!»
В сердца людей оно вселяло страх.
Теперь мы сами боги, сами судьи.
Судьба небес теперь у нас в руках.

— На голове твоей седая прядь,
Давай я уберу ее иль скрою!
— Пусть остается, чтоб напоминать
О том, что был в разлуке я с тобою.

Весна настала, завладела садом,
Но как ценить мне мир, коль ты не рядом!
Любой цветок мне кажется шипом,
Когда не озарен твоим он взглядом!

Вон тот цветок, что стебель наклонил,
Мне больше всех цветов на свете мил
Не потому, что он краснее прочих,
А потому, что сам его я посадил.